Читать онлайн Алайна Салах - Твои

1. 1

— И в кого у тебя они такие густые, а, крольчонок? — любовно и не без зависти я поглаживаю русые локоны Поли, сплетая их в увесистую косу. — Уж точно не в меня. Через пару лет сможешь запросто стать звездой в рекламе шампуня. Я тогда сразу уволюсь с работы и буду целыми днями торчать в спа и массажных салонах. Правда потом меня скорее всего посадят за эксплуатацию детского труда, а тебя заберут в приют. 

— Лучше обойдемся без рекламы, — с поистине самурайским спокойствием отзывается дочка, привыкшая к моему странному юмору. — Не переживай, у тебя тоже красивые волосы. Мама Фредерики свои каждую неделю в салоне красит, чтобы стали такими же белыми. 

— А вы Фредерику всегда полным именем называете или есть сокращенное? 

— Я иногда зову ее Федя.

Меня даже передергивает немного. Бедная девочка. 

— Видишь, как здорово, что твоя не блещущая фантазией мама назвала тебя простым русским именем Полина. Потому что никто не назовет мою дочь Федей. 

— Спасибо большое, мамочка, — обернувшись, Поля оскаливает мелкие белые зубы в озорной улыбке. И даже реверанс отвешивает, актриса.

Не в рекламу ей нужно, а в театр или в кино. Она бы точно зрителя покорила своей развитостью и непосредственностью. Несмотря на нашу двадцатилетнюю разницу в возрасте, Полина уже куда старше и мудрее меня. 

— Шоколадку я тебе в рюкзак положила. И пожалуйста, ешь то, что дают в садике. А то соседи посмотрят какая ты худенькая и пожалуются в органы опеки. 

— И меня снова заберут в приют, — скорбно заключает дочь. 

— Видишь, даже и подсказывать не пришлось. 

Завязав кончик косы ярко-розовой резинкой, я разворачиваю дочь к себе и жадно прижимаюсь к ее щеке губами. Жадно, потому что люблю ее так сильно, что всякий раз борюсь с потребностью обнять и никуда не отпускать. 

Колизей, Тадж-Махал, Пирамиды Гизы — ничто в сравнении с девочкой, с криками выбравшейся из меня пять с половиной лет назад. Поля и есть мое восьмое и самое главное чудо света. 

— Заберу тебя в пять, — обещаю я, поглаживая ее худенькие плечи. — А вечером у нас с тобой, кстати, планы. Будем печь штрудель.

— Только чур яблоки ты сама чистишь, — безапелляционно заявляет Полина, глядя на меня своими шоколадными глазищами. У нее и ресницы под стать волосам — длинные, густые, загнутые, будто наращенные. Это богатство ей, к сожалению тоже досталось не от меня, а от отца. 

— А ты чем тогда будешь заниматься?

— Я займусь тестом. 

Моя дочь точно гений. Тесто-то мы берем покупное. 

Еще минут пять провозившись за завязыванием шнурков, недавно освоенным Полиной, мы наконец загружаемся в мой крошечный Фольксваген и катим в детский сад. Ох, сколько слез было пролито с того дня, как Полина впервые вошла в его двери. Правда не ее, а моих. Начитавшись жутких историй на мамских форумах, я дико переживала, что чей-то невоспитанный отпрыск начнет ее обижать, и тогда мне неизбежно придется его отлупить. А чужих детей, говорят, лупить нельзя. 

Правда Полина и тут избавила меня от забот. В садик она ходила с удовольствием, и к моему стыду и тайной гордости, в первую же неделю сама накостыляла какому-то сопляку, посмевшему назвать ее тощей. 

— Ну все, беги, — бережно погладив русый пушок на лбу дочери, я подталкиваю ее к дверям садика. — Если минут на пятнадцать задержусь, ты же не будешь бить тревогу? 

Поля презрительно морщит нос. Мол, что, в первый раз? За кого ты меня принимаешь? 

Убедившись, что голубой рюкзак очутился внутри здания, я бешено бью по газам. Потому что жутко опаздываю. Наверное, спешка — это обычное состояние любой матери, чей ребенок не успел сменить молочные зубы на коренные. В особенности если эта мать воспитывает чадо одна.

— Да, Ирина Петровна, — зажав телефон плечом, я маневрирую между неспешно плетущимися машинами. И ведь едут и не торопятся. Неужели ни детей, ни работы нет? — Я скоро буду. Пробки небольшие… Да, да, я вчера им звонила. Сказали, что перед праздниками долг по последним накладным оплатят… Да, пять минут и я к вам зайду.

Вот уже два года я тружусь менеджером в фирме, продающей образовательные услуги: тренинги, дополнительное обучение, курсы, семинары. Заниматься этим мне нравится, особенно с учетом того, что моя первая должность включала в себя униформу, идентичную костюму на Хэллоуин: клетчатая юбка, передник и блузка с буфами. Будучи студенткой, я подрабатывала официанткой в пивном пабе. 

Машину ставлю сразу на два парковочных места. Такую наглость у нас в офисе позволяют себе только два человека: я и генеральный директор. Генеральный — потому что ему можно все, я — потому что паршиво паркуюсь и вечно опаздываю.

Щелкнув кнопкой сигнализации, не глядя прикладываю к уху вновь зажжужавший телефон. Утром понедельника его можно к нему приклеивать. 

— Здравствуйте, слушаю, — чеканю воодушевленно, чтобы продемонстрировать собеседнику свой деловой настрой.

— Снежок, привет, — раздается голос, от звука которого каблуки вонзаются в асфальт игла — в ягодичную мышцу. 

Просто я совсем не ждала его звонка.

— Привет, — бормочу я, уставившись в глянцевые носы своих туфель. Хорошие. Я их по большой скидке купила, а им второй год сноса нет. 

— Отвлекаю? 

— Нет, — отвечаю я уже тверже и, отмерев, семеню крутящимся офисным дверям. — По-какому поводу так рано? Случилось что-то? 

На самом деле, с Робертом, отцом Полины, мы находимся в прекрасных отношениях. Живет он за тысячи километров отсюда, алименты присылает вовремя, никогда не забывает о днях рождения, в мою личную жизнь и воспитание дочери не лезет. И даже называет меня ласковым Снежок, как повелось с первых дней нашего знакомства — это из-за моих аномально светлых волос. Поэтому я не понимаю, почему моя первая реакция — ему нахамить.

— Можно и так сказать. У тебя вечером какие планы? 

— Неужели ты меня на свидание по скайпу собрался пригласить? — шутливо парирую я, кивком приветствуя охранника на входе. — Твоя вторая половина против не будет? 

— Кстати, отличная идея про свидание, — в тон отвечает Роберт, проигнорировав мой последний вопрос. — Как насчет семейного кафе на площади в семь вечера? Втроем. Ты, я и дочка. 

Я снова врастаю в пол и снова пялюсь на туфли. Если я правильно поняла, Роберт действительно предлагает увидеться. То есть он сейчас в нашем городе? 

— На Озоне новое поступление ковров-самолетов? 

— Распродажа в S7, — усмехается он и резко становится серьезным: — Я прилетел по работе, Рада. Пока не знаю, насколько. Хочу воспользоваться моментом и провести побольше времени с Полинкой. 

По позвоночнику пробегает озноб. Так действует любой намек на то, что кто-то хочет разлучить меня с дочерью.

— А чем тебя прошлый график не устраивает? — сиплю я. — Раз в полгода? 

— Мы ведь договаривались, что ты не станешь препятствовать нашим встречам, — за обманчивой непринужденностью тона Роберта отчетливо слышится металл. — Я кстати очень рад тебя слышать. Видел, ты прическу поменяла. Тебе идет. 

— Приятно, что у такого занятого мужчины как ты есть время полазить по инстаграму, — ерничаю я. — Если понравилось, лайк почему не поставил?

Роберт от души смеется. Я же закатываю глаза, потому что отчетливо представляю, как он это делает. Скалит свой зубы, которые на фоне его смуглой кожи кажутся иссиня белыми. Тимати бы заплакал от зависти. 

— Так что скажешь, Снежок? В семь вечера вам подходит?

Слово «вам» заставляет меня смягчиться. То есть Роберт понимает, что есть он, а есть мы с Полиной. Она моя, и никаким ужинам с анимациями и вагонам игрушек, которые он обычно с собой привозит, не под силу это изменить. 

— Хорошо. Давай мы подъедем в семь в «Гуси-Лебеди».

— Чего это ты выдумала? Я сам вас заберу. Не обсуждается. 

Я скриплю зубами. Роберту просто необходимо доминировать. Но ради одного ужина спорить не буду. Тем более что Полинка его приезду обрадуется.

— Ладно, заезжай. Адрес не забыл?

— Какая ты сегодня кусачая. Знаешь же, что я все о вас помню.

Сбросив вызов, я запихиваю телефон в сумку. Пальцы прохладные и слегка подрагивают. Надо успокоиться. Ужин только в семь, а работать мне нужно прямо сейчас. 

Дзынь-дзынь-дзынь. 

Вздохнув, я снова лезу за мобильным. А вот кстати и отличное напоминание о работе. 

— Да, Ирина Петровна, — тараторю я, срываясь с места. — Уже поднимаюсь. 

Захожу в лифт, выбираю кнопку нужного этажа. Мельком смотрю в еще не потухший экран и не удерживаюсь от улыбки. robert_88 понравилось мое фото. 

2. 2

— Роберт? — глаза дочери вспыхивают как огоньки на новогодней гирлянде. — Он к нам приехал? 

— Он приехал сюда по работе, — бережно поправляю я, чтобы не давать детскому сердечку чересчур очароваться причинами столь внезапного появлению нашего гостевого папы. — Но очень хочет с тобой увидеться. Заедет за нами через час. Ты ведь не против, если мы перенесем назавтра приготовление штруделя?

Дочка без сожаления мотает головой. Не-а. Роберт и его подарки куда лучше пирога, набитого яблоками.

А я вот внезапно расстраиваюсь. Будто Поля не от штруделя отмахнулась, а от нашего совместного времяпрепровождения. Говорю же, все что касается дочери, делает меня слегка ненормальной. 

— Я тогда новое платье одену, — оживленно рассуждает она, ерзая в своем детском кресле. — Жалко, что ты мне ногти накрасить не разрешила… Так бы красиво смотрелось.

— Уверена, ты понравишься своему папе и без накрашенных ногтей, — замечаю я, мысленно насылая проклятие на владельца огромного черного катафалка, мигающего мне фарами с требованием пропустить. Разрешенная скорость в городе — семьдесят девять километров в час. Я еду семьдесят восемь. Просто расслабь тапку, дядя. 

— Роберт редко приезжает, так что я должна произвести впечатление.

Полина упрямо не называет Роберта папой, даже несмотря на то, что души в нем не чает. Вот оно — еще одно доказательства, что ее ум и чувство собственного достоинства куда развитее моих. А вот ее дурында-мама прыгнула к нему в койку едва ли ни после слова «привет». 

— Если ты так сильно этого хочешь, мы можем успеть их накрасить. Думаю, твой папа вполне сможет подождать нас в машине минут сорок. 

Говорю и понимаю, что такая идея мне очень нравится. Увы, Полина ее не разделяет. 

— Тогда не надо, — буркает она. — Но я хочу на голову корону. 

Спустя полтора часа мы спускаемся во двор, где нас ожидают поблескивающий начищенными боками седан и стоящий рядом с ним Роберт. Соседка, вышедшая из подъезда вслед за нами, чуть шею себе не сворачивает. 

Вот что меня радует в нашей с ним ситуации( помимо появлении Поли на свет конечно), так это осознание того, что даже в девятнадцать у меня был неплохой вкус. Мозгов не было, а вот вкус был. 

Красивый у Полинки отец. Смуглый, темноволосый. Будто и не в России родился, а где-нибудь в Испании или Уругвае. И выглядит он, словно не скучным бизнесом занимается, а целый день мяч по полю гоняет в поте лица. В тридцать три нет ни намека на живот. 

— Привет, мой зайчик, — ослепительно улыбается он и, присев, прижимает к себе внезапно засмущавшуюся Полю. Обычно она за словом в карман не лезет, а тут застыла как деревце и ладошками вцепилась в подол. 

— Поль, ты же вроде хотела папу увидеть? — весело подсказываю я, хотя и сама готова разодрать полы пиджака от волнения. И так всякий раз, когда он приезжает. Постоянно следишь, не скучает ли она по нему, не обижают ли ее его редкие появления.