Твои вены – мое жертвоприношение - страница 13

Чавканье. Это было первым, что Лестина услышала. Неприятное хлюпанье у себя под ногами и наконец… Кровь. Багровая темная субстанция стекала в неимоверных количествах по всем выступам. Лесли передернуло от отвращения, когда она осознала, в чем вымазаны ее сапоги. Она хотела было вскрикнуть от ужаса, но ее голос заглушил яростный вопль за стеной. Секунда – и из темноты показалась черная уродливая голова монстра, которая втянула запах Лесли через разрезы ноздрей, стараясь точнее определить местоположение охотницы. Не оборачиваясь, девушка изо всех последних сил стала взбираться наверх, придерживая одной рукой рысенка, а другой – подол платья, стараясь не обращать внимания на кровавые, местами скользкие ступеньки. Неожиданно она почувствовала, как кто-то ухватил ее за ногу и теперь тянет вниз, пытаясь заставить опять свалиться.

– Не смейте трогать меня! – закричала Лестина, отбиваясь от рук зомби, что вылезали из всех возможных щелей, каблуками, молча радуясь собственной гибкости и спортивности. Кинжал остался где-то внизу, а руки были заняты, так что острые грани невысоких каблуков были единственным ее оружием сейчас.

Твари шипели от боли, когда инородный объект раз за разом врезался в их мягкую плоть, проходя условно живые ткани насквозь. Дыхание периодически сбивалось, но вампирша не сдавалась, помня про обещание. Рысенок, совсем выбившийся из сил, больше не был способен помогать охотнице когтями, так что девушке пришлось защищать и его… ценой собственной жизни, если бы пришлось…

Лесли чувствовала… Или нет, знала, что этот рысенок не был просто диким животным. С самого момента их встречи она поняла, что он был чем-то, – вернее, кем-то – очень важным, кем-то, без кого она просто не сможет жить дальше в полную силу. Нынче, несясь вперед, прижимала к груди теплый трясущийся комок, шепотом обещая, что ни за что не даст его в обиду. В один миг котенок поднял голову и внимательно и осознанно заглянул ей в глаза. Его взгляд будто говорил о том, что сейчас должно произойти что-то невозвратимое. В этих серовато-зеленых глазах так и читались тоска и полное отчаяние.

– Я не сдамся! – голос Лестины прорезал пирог тишины насквозь, заставляя разойтись на несколько ровных четвертинок. – Что бы ни происходило, я никогда не сдамся! Слышишь?! Мы выберемся отсюда! Выберемся!..

Девушка яростно закричала, вкладывая в этот звук всю свою силу и напористость. Что-то холодило ее душу, как осколок льда, что вонзился прямо в ожившее горячее сердце, отчего взгляд девушки застилало временами белой пеленой какого-то тумана; что-то больно жалило грудь, когда Лесли карабкалась вверх, цепляясь за ступени, что уходили резко к потолку, к каким-то белесым косым лучам света, будто бы она лезла на забытый небесами маленький чердак у самой крыши современной высотки в поисках собственного спасения, которое обещала себе, рысенку…

Сомнение. Сомнение, что она сможет выполнить свою клятву – вот что липким червем сковывало всю ее, когда она бежала по призрачной нити от одного берега к другому, а под ее ногами уходила вечно вниз бездна неизбежности. Что бы ни сулил этот свет впереди, дотянуться до которого она желала больше всего на свете, сомнение, отчаянное сомнение противилось изнутри, заставляя дышать тяжелее, находить во тьме ступени медленнее, подниматься все с большей неловкостью и неуклюжестью с каждым сделанным шагом. Рысенок, которого вампирша несла с собой у самого своего сопротивляющегося окоченению сердца, едва ли подавал признаки жизни, что резало скальпелем ледяной стали по душе Лестины; что-то трепетало в ней самым живым огоньком от одной только мысли о том, что она может суметь, что на горизонте есть один малейший шанс на спасение, пусть он и таял на глазах и разносился прахом от любого раздражителя, чуждого той пустоте, где он был взращен. Все мысли прочь. Прочь угрызения души о несбыточном прошлом. Она бежала по замкнутому кругу, с каждой новой дугой проваливаясь все глубже в черную вязкую трясину тоски, какую навевали спасительные лучи впереди, не приближающиеся к девушке, сколько бы она ни бежала. Это не должно стать ее концом! Это просто не может быть эпилогом ее краткой жизни в бегах, ради которой она прошла через столько огней! Она не из той элиты охотников всем своим существом! Ее не стереть чуть теплым пламенем перемен, от какого плавились, как восковые свечи, другие… Никогда! Лесли рванулась вперед, ускоряя свой бег, рванулась еще и еще… Никогда! Последние несколько кривых ступенек мелькнули пред ее глазами, как отдельные безотносительные кадры безумной пустой киноленты, какой была в ее глазах вся прежняя ее жизнь, если не этот миг… Лучи не обжигали и не слепили, но наоборот: выхватили ее из тьмы и обрушились звездными волнами, умыв ее своим живительным блеском, придав ей самой сил, засветив угасшую свечу ее надежды, разгоняющей полумрак опасений… Ей требовался лишь один последний рывок. Тот, что отсечет концы той веревки, что петлей стянула ее шею там, в темноте внизу, обрубит удавку и скинет ее обратно, наконец, избавляя от всего и, в том числе, от того монстра, что пытался убить рысенка… Ее рысенка. Ее маленького испуганного зверька, что еще не стал опасным кровожадным хищником, взрослея без матери, какая могла бы поднять его на лапы раньше. Наверное, в какой-то мере таким же беспомощным по своей природе зверьком являлась и сама Лесли…