Да, люди, по сути, отняли у вампиров их естественное оружие, заставив охотиться кинжалами. Но было и то, чего они забрать просто не могли: скорость, неуязвимость, категоричное отношение самого их существа к прямому солнечному свету… Лесли не была такой; страшная тайна избавила ее от всего этого когда-то, вынудив жить в отдалении, скрываясь от дневного Лезертона, ходить по улицам города пешком, избегая крыш и ламп фонарей, беречься от малейших ранений, какие люди называют умеренно-серьезными, и постоянно возвращаться к Истоку, как возвращаются все остальные магические существа, обращаясь к величайшей лечебной силе, когда что-то грозит им уже непоправимо. Для девушки таким «непоправимым» была не только любая рана, сулящая хоть какую-либо потерю крови, но и любое подозрение в сторону нее как охотницы, поэтому ей следовало соблюдать чрезмерную осторожность и являться в чащу только в светлое время, когда другие вампиры, не желая испытывать неудобства от солнца, занимались своими привычными скрытыми темными делами, попрятавшись под своими крышами в соответствии с собственным достатком… И все было бы хорошо, если бы одни только охотники были для Лестины таковой опасностью…
Время у Реки всегда пролетало незаметно: часы становились меньше минуты, а сутки оканчивались в пропитанном магией воздухе раньше вздоха. Сидя у воды и глядя на быстрое течение, Лесли действительно потеряла счет времени, тем самым обрекая себя на очередную необходимость не то побега, не то погоне-бего-преследования. Когда где-то слегка в стороне зашуршала листва в первый раз, Лесли не придала этому должного значения, но вот когда к шелесту, делающемуся все более и более активным, прибавился негромкий голос, сомнений уже не осталось. Встрепенувшись и мгновенно стряхнув с себя прежнее расслабление, Лестина стремительно поднялась своей черной фигурой, резко контрастирующей с цветовой палитрой Реки и окружающих ее зарослей природного изобилия, с земли и неплавным, резким движением вступила за дерево, заставляя свой плащ на миг взметнуться вверх. По Капéльному Лесу пронеслись ветры, обогнув каждое-каждое дерево и каждый-каждый цветок, – так всегда бывало прежде, – и к берегам Истока вынырнуло воздушное расплавленное полотно, сотканное из цветочной пыльцы, древесной листвы, колдовского блеска и лепестков всех существующих оттенков, тут же расходясь над водой несколькими пестрыми неземными лентами. Из-за деревьев полился чистый высокий голос, и эти ленты стали сходиться в Небесные Символы, то делаясь ярче, что растворяясь в пении.
«Вспомнишь солнце – вот и луч,» – мысленно прошипела Лесли. – «Нужно уходить…»
Оглянувшись и быстро посмотрев на рощу, где звучал голос, вампирша не заметила никого из тех, кто с каждой секундой подходил к этому месту все ближе и ближе, подсчитывая оставшиеся для побега минуты. Если девушка поторопится, то еще успеет уйти раньше, чем клан заметит ее. Случись такое – ей не сносить головы: от глаз магов, что шли сейчас к Истоку, невозможно укрыть ни одной Истины.
«Хорошо… хорошо… Я успею!» – подбодрила саму себя охотница, накидывая на голову капюшон плаща и приготовляясь в следующий же миг оттолкнуться, чтобы взлететь на дерево, – опасный при ее уязвимости, но отработанный для максимального снижения этого риска сотни раз маневр. – «Подождать… Не спешить… Итак… Вот сейчас!»
