– Анна! – нерешительно позвала я. – Анна, не поможешь мне с молнией?
– Конечно, – ответила она, – подойди к шторке.
Она протянула руки в щель и застегнула молнию. И, прежде чем я успела что-либо сделать, Анна отдернула занавеску, застигнув меня врасплох.
– Вот это да! – воскликнула Анна. – Оно на тебе отлично смотрится! Ника, какая ты хорошенькая!
Я смутилась, а она смотрела на меня сияющими глазами, полными удивления.
– Похоже, оно прямо создано для тебя! Ты видела, какая ты красивая? Посмотри в зеркало! Как оно на тебе сидит!
Анна подошла ко мне, и я увидела в зеркале свое красное от смущения лицо, чуть взлохмаченные волосы.
– Ну как? – спросила подошедшая продавщица, но, увидев меня, сказала: – Ой! Ты похожа на ангела! Мэм, она прекрасна!
Анна подхватила:
– Это правда.
– Тебе не хватает только крыльев! – пошутила девушка, а я скользнула за шторку, услышав, как в магазин вошли посетители. Стоя в примерочной, опустив голову, я в растерянности почесала щеку.
– Гм, я…
– Ника, оно тебе нравится? – спросила Анна.
– А тебе?
– Ника, как оно может не нравиться? Взгляни в зеркало!
Подняв голову, я посмотрела на себя. Я действительно это сделала! И обнаружила в своих глазах блеск, которого до сих пор никогда в них не замечала. Откуда он взялся – непонятно. Но благодаря ему я изменилась. В глазах было что-то живое, нежное, светлое. В них была я.
Меня окутывало небо, к которому я всегда стремилась. Платье как будто стало знаком того, что одна моя мечта уже сбылась и мне больше никогда не придется натирать себя незабудками, чтобы чувствовать себя менее грязной…
– Ника! – позвала меня Анна, и я опустила голову. Глаза защипало от подступающих слез. Хоть бы она не услышала, как я всхлипнула. Стиснув подол платья, я тихо прошептала:
– Оно мне нравится… Очень нравится. Спасибо.
Я почувствовала руку Анны на своем плече. Она так нежно меня коснулась, что я снова подумала о том, что мне хочется быть рядом с Анной каждый день. Она давала мне очень много, слишком много для такого мягкого сердца, как мое. Мысль, что я могу потерять ее, была невыносима. Если что-то пойдет не так на этапе удочерения, я больше никогда ее не увижу.
– Мы его берем, – услышала я ее слова.
Я провела пальцами по ряду белых пуговиц на груди.
Когда пришло время снимать платье, я вспомнила, что одной мне не справиться с молнией.
– Анна, прости, ты мне снова не поможешь? – спросила я, подходя к шторке примерочной. Я отодвинула ее ровно настолько, чтобы в прорезь поместилась спина. За шторкой было тихо. И все же я ощущала чье-то присутствие. Перекинув волосы на одну сторону, я придержала их, чтобы не мешали.
– Молния, Анна, – робко напомнила я, – извини, я не могу до нее добраться. Поможешь мне?
Анна не отвечала. Потом я услышала приближающиеся шаги. Мне на шею легла одна рука, удерживая воротник, другая взялась за застежку и медленно потянула ее вниз. Грубый, жужжащий звук резанул слух.
– Отлично, спасибо, – сказала я, когда застежка опустилась до лопаток. Но Анна не остановилась. Молния продолжала спускаться с упрямой медлительностью, и я почувствовала, как она скользнула вдоль моего позвоночника.
– Анна, теперь я смогу сама, – деликатно намекнула я, но пальцы по-прежнему придерживали воротник платья на шее, застежка продолжала ползти вниз. Вниз, ниже талии, до изгиба спины. Платье разошлось на мне, как крылья жука, и я сказала тверже:
