Творения Бескровного мастера. Талар-Архаси в мир несвычности - страница 25

– В яблочко, Гордофьян! – Амали искренне оценила его догадку. – Что же вы станете делать с ней? Вы что-то задумать, вы не вернуть Алишхет ее дочь, так ведь? Свободный Банджабад останется без своей темной принцессы, я знать, я уже все знать.

– Ты права, мы не вернем девочку, тем более теперь. Ее однажды украли из Банджабада, и верни мы ее, они сделают это снова. Дочь Алишхет в руках наших общих врагов – это очень дурной расклад. Алишхет сделает все, чтобы вернуть ее, разрушит альянс, откроет тюрьмы Банджабада, направит свои армии разносить мир на кусочки и так далее. Если кто-то сможет манипулировать Темной Королевой, нам конец.

– Да, ты прав, у этой женщины два имени: Мать и Смерть. Но если вы не отдать ей дочь, она и вас убить, это точно, она узнать и убить всех.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Хочешь обмануть Темную Королеву?

– Да, хочу, это кажется мне единственным разумным выходом.

– Где вы ее спрятать? Где быть дочь Алишхет? Я уважать королеву Алишхет и хочу помочь вам уберечь ее дитя.

– Думаю, в Охровом оазисе, там не должны искать, в тех местах нет волшебной крови.

– Ты знать, что раньше те места принадлежать абиссинцам, наши караваны по сей день бывают в этих местах. Я созвать отдельный караван пустыни и велеть им беречь детей, принцессу ночи и человеческое дитя, но я не сказать им правду о том, кто эти девочки, я солгать своим людям во имя чести и долга.

Борис многозначительно кивнул, как бы говоря, что он принимает ее помощь.

– Да уж, времена, теперь никому ничего нельзя доверить. В Талар-Архаси есть пробоина, не иначе, крыс развелось море. Поди разбери, как их теперь вывести, всех выродков этих, везде засели: в Брежистале, в Красном лесу и даже в совете. Пока мы окончательно не выясним, что здесь творится, доверять не стоит никому, – сказал Миронов.

Амали задумалась.

– Да, ты прав… Не говори Талар-Архаси, никому не говори. Я и мои люди хранить этот секрет и защищать детей вместе с вами.

Закончив разговор, Амали удалилась.

– Ты уверен, что она не скажет им? – настороженно поинтересовался Миронов.

– Уверен, она из тех, кто выражает свое несогласие напрямую и зачастую яростно. Амали делает только то, что считает правильным. Притеснять собственный рассудок разнородными трениями – дело не абиссинское, они по сути своей едины и уверены в собственных решениях.

Гордоф покорно покачивал головой, с Борисом он спорил редко, потому как уважал его мудрость и трезвую, холодную рассудительность, которая всегда была направлена в сторону благих намерений.

– Вы их запечатаете? Так ведь? – На лице Гордофьяна появилась грусть, он не понимал, как можно отнимать у человека или у несвычного его воспоминания, а тем более его истинную сущность.

– Ты печалишься по этому поводу? – спросил Борис.

– Да нет… Просто думаю, как можно обречь несвычного на существование в какой-то совершенно чужеродной для него ипостаси – все равно что заставить тигра думать, будто бы он овечка.

– А выпустить тигра в загон с несчастными овцами – это тебе как? Поверь, Гордоф, иногда тиграм очень полезно думать, что они простые овцы. Мир между всеми нами существует только благодаря множеству запретов и недопущений, а отнюдь не благодаря уступкам. Ты и сам все это знаешь, и действия твои всегда этим принципам соответствовали, но вот только когда речь заходит о детях, ты теряешь здравую рассудительность. Мы спасаем их от огромного мира и неведомого нам зла, в то время как мир благодаря этому спасается от них. Тем более я верну этим детям все отнятое, когда придет время, если, конечно, они сами все себе не вернут – такую силу так просто не запрешь, это тебе не простецкие несвычи, которые горазды только на то, чтобы благодаря упорным тренировкам выдавить из себя маленькую искру, эти дитятки способны сжигать дотла целые города.