– На месте преступления были найдены странные следы. Посмотрите сами и расскажите, что думаете.Не удержавшись, присвистнула от удивления. В пустом зале получилось очень громко. Настолько, что даже я смутилась. Следователь же никак не отреагировал и продолжил:
Интерес и азарт захватили меня. Сам господин главный следователь спрашивает моего мнения. Надо же…
– Вы не против, если я совершу частичное превращение?
– Нет, конечно. Работайте.
Я решила, что нос собаки поможет уловить запах преступников, а глаза сокола – увидеть то, чего не может разглядеть человек. Нужно отдать должное, следователь – крепкий мужик. Даже вида не подал, что я выглядела, мягко сказать, ужасно.
Мы прошли по коридорам к главному залу, в котором располагалась картина. Пустая рама на подставке в центре, окруженная небольшим заборчиком от навязчивых или близоруких посетителей, сразу привлекла внимание. Я покрутилась вокруг себя, принюхиваясь и присматриваясь. Обойдя постамент, на котором еще недавно была картина, прошла дальше по коридору, делая выводы, но не спеша ими делиться.
Вернувшись к следователю в своем человеческом обличье, я приготовилась рассказать, что узнала. И была настолько довольна собой, что не могла сдержать улыбку.
– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил следователь с каменным лицом.
– А что мне будет за помощь расследованию? – протянула я.
– Зависит от того, какая помощь будет оказана. Но, возможно, я смогу повлиять на семью Зельцев, и они не будут выдвигать часть обвинений.
– Заключим письменный договор? – спохватилась я.
– Вы быстро учитесь, госпожа Лорин, – наконец, лицо Макгрегора расслабилось, и он улыбался. – Только после того, как я оценю ваш вклад в расследование.
– Что ж, хорошо, – пришлось согласиться, потому как это лучше, чем ничего. – Преступников было двое. Один залез в окно, видите, приоткрыто над потолком? Он открыл дверь с черного входа, впустив напарника. После один снял полотно, другой дожидался его здесь. Все сложили в принесенную сумку, а вышли с черного входа.
– Почему не сработала сигнализация? – все также безэмоционально спросил следователь.
– Не знаю. Кто тут следователь, я или вы?
– Но вы ведь догадались, кем были преступники?
– А договор будет?
– Госпожа Лорин, будет вам договор. Рассказывайте, вы знаете кто воры?
– Я вам больше скажу, – я с широкой улыбкой наблюдала за следователем, который терпеливо ждал моего откровения. – Я знаю, как они пахнут.
– Госпожа Лорин, не тяните кота за хвост, – не выдержал он.
– Ладно… это были собака и обезьяна, а точнее лилипутская макака, – я подошла к месту, где разглядела скудный волосок шерсти, и с улыбкой победителя добавила, – точно такая же есть в нашем зоопарке.
– Была, – сказал следователь. – Месяц назад ее выкрали из зоопарка. Как считаете, это могла быть та самая?
– Не думаю. Её возможно обучить, но на это уйдет больше месяца. Здесь была более чёткая работа, так скажем. Как будто она знала, зачем пришла и что делать…
– Это могли быть вы? – спокойно спросил Макгрегор, наблюдая за моей реакцией.
– Да вы с ума сошли?!
– Я просто предположил, – поспешил с ответом он, – что с сумкой?
– Ее поставили сюда. На этом участке такой же запах, как и от преступников, но более плотный, и если присмотреться, то на это место прилипли пылинки, как будто дно сумки было грязным и липким.
– Что вы говорили про запахи?
– От них пахнет нечистотами, подвалом… и еще чем-то, не понимаю, – погрузилась я в свои ощущения и воспоминания.
