Мария
Меня разбудил Максим.
– Пойдем, сегодня переночуешь у меня – он аккуратно подтолкнул меня к подъезду, когда машина отъехала.
– Как у тебя? – тут же основательно проснулась я – Я не могу у тебя! Мне нужно к себе.
– Маш, ну не будь дурой, у тебя ключей от дома нет, а родители уехали на неделю, как ты войдешь? Ночь на дворе.
– Блин, я совершенно об этом забыла.
– Пошли, не дрейфь. Я тебя ебать не буду. Я блондинок не ебу.
Ничего себе заявление. – Мне откровенно стало обидно за блондинок. Что за дискриминация по цвет у волос.
– А ничего, что ты сам блондин?
– Так я себя тоже не ебу! – хохотнул он
С возвращением нас в обычную среду вернулся и обычный Потемкин. Наглый хам. Самовлюбленный нарцисс. Мудак.
Мы вошли в квартиру. Комната одна, но большая. В ней совершенно по-холостяцки. Шкаф, кровать, две тумбочки, письменный стол, стул, кресло, этажерка с книгами. Все.
– Подожди, тут может быть грязно – он расстелил кровать – а нет, все убрали. В душ пойдешь?
– Пойду – спокойно согласилась я. Ну что он мне сделает? Да ничего. Хотел бы уже сделал бы.
– Закинь сразу в стиралку и мои вещи, она с режимом сушки – и он стал раздеваться, не отрывая от меня взгляда.
– Слушай, дай мне футболку и полотенце, да я пойду – я старалась, чтоб мой голос не дрогнул – некогда мне твой стриптиз смотреть, спать пора.
Он хмыкнул и дал мне то, что я просила. Я тут же удалилась.
Помылась максимально быстро, как только смогла и вышла, он тут же зашел за мной, и я услышала шум воды.
– Маш! – донеслось через время из душа.
– Что? – я подошла к двери,
– Ты в стиралку вещи не закинула. Закинь пожалуйста.
– Она в ванной, ты выйдешь, и я войду.
– Да я уже все – он тут же вышел совершенно мокрый с одним полотенцем на бедрах.
Меня бросило в жар от его внезапной близости. Я схватила его вещи, свои вещи и юркнула обратно в ванную. Наклоняться без трусов в короткой футболке крайне некомфортно, пришлось присесть. Я старалась не думать о том, как я буду с ним спать на единственной кровати.
Когда я уже запустила стиральную машину и победно встала, почувствовала шевеление сзади и резко развернулась. Потемкин стоял рядом и смотрел на меня темными с огромными зрачками затуманенными глазами.
Твою мать. Он тут все время стоял? Как ему мокрому не холодно?
Он шумно выдохнул и наклонился к моей шее, проводя языком от основания до мочки уха. След от языка запылал огнем. Я судорожно вдохнула, ноги подкосились, и я бы упала, если бы он не придержал меня за талию.
Губы нашли мои губы, одна рука зарылась мне в волосы вынуждая максимально запрокинуть голову, а вторая гладила ягодицу, чуть прикрытую футболкой. Он целовал страстно и головокружительно. Пол плыл. Сознание искрило. Не хотелось бы вырубиться на самом интересном месте.
Умело работая языком, он выводил им замысловатые узоры, сменял зубами, слегка прикусывая нижнюю губу. Тело, которое и без того внутри загорелось огнем от его взгляда, казалось запылало еще сильнее. Электричество в нас гудело так, что мы могли питать им небольшую деревеньку. Тесла офигел бы.
Я гладила его спину, вонзала в нее короткие ногти, чувствуя, как огромная эрекция пытается пробить мой живот. Его напор меня просто сносил. Можно было сказать «нет», но мне и в голову такое не пришло.
Каждое движение Потемкина еще больше опаляло кожу, отдаваясь диким напряжением внизу живота. Я слышала его лихорадочное биение сердца. Мое не отставало. Когда он добрался до груди и сжал губами твердую горошину соска через ткань футболки, я не выдержала и вздрогнув издала сладостный стон.
