Даже смех у него идеальный. Заразительный.
Я сама не поняла, как случилось так, что мы стали болтать на отвлеченные темы, он рассказывал про съемки, про ребят, смеялись… и вдруг он внезапно пригласил меня на предстоящую вечеринку у Бабичева дома. Ну как пригласил, сообщил, что вход свободный и если я приду, то меня никто не выгонит.
Я убралась на кухне, и мы снова переместились в зал. Я, поджав ногу уселась рядом с ним на диване, решив поподробнее спросить про вечеринку. Алена же мне до конца жизни не простит, если я ничего не узнаю.
Потемкин охотно отвечал, обозначил, что приходить нужно с купальниками, потому что там бассейн с подогревом, хотя, по его рассказу, итак, определенно ясно, что будет жарко, и у родителей имеет смысл отпроситься заранее.
В какой-то момент я замечаю, что он смотрит на меня затуманенным взглядом, с усилием моргает, пытаясь сбить наваждение, трясет головой, когда думает, что я не вижу, но пока безуспешно.
Вдруг наклоняет голову на бок медленно проводит языком по губам. Сначала по нижней, потом по верхней. У меня кровь приливает к щекам. В животе начинает тянуть. В груди образуется огненный шар. Сейчас он как никогда похож на хищника, а я все что могу, только сглотнуть и надеяться, что это было не слишком громко.
Он резко подтягивает меня к себе. Губы Максима прижимаются к моим. Кровь гудит по венам подпитанная электричеством наших тел. Он скользит языком по моим губам. Лижет их. Прорывается глубже.
Я задыхаюсь от этих бешеных ощущений
– Да еб же ж твою мать… – выдыхает мне в рот.
В его глазах полыхает ураган. В моих, наверное, тоже.
Потемкин стонет, словно от боли и хватает меня под волосы ладонью, заставляя запрокинуть голову назад и дать ему максимальный доступ. Мне реально сносит башню. Я глажу его по груди, сжимаю футболку, царапаю сквозь ткань каменные мышцы. Чувствую, что еще немного и взорвусь.
Он хозяйничает своим языком у меня во рту. Кусает мои губы. Болезненно стонет. Заставляет меня дрожать от желания и так же постанывать. Чувствую, как мы куда-то улетаем.
Потом резко отстраняется и пытается восстановить сбитое дыхание. Ошарашено смотрит мне в глаза.
Молчим.
Надсадное дыхание не утихает. Он резко сдирает с себя футболку и начинает меня раздевать. Оставив в одних трусах, восхищенно разглядывает, будто я нечто удивительное и прекрасное. Потом аккуратно отодвигает кружево и облизывает средний палец. Меня начинает натурально колотить, когда этот палец проскальзывает внутрь меня. Не глубоко, так же как в прошлый раз, мне не больно.
– У тебя еще никого не было, да?
– Да – тихо отвечаю я.
Он достает палец и медленно облизывает перед моим лицом. Я готова упасть в обморок, настолько это порочно и возбуждающе.
– Ты очень вкусная. – произносит он своим низким бархатным голосом.
Комната начинает кружиться в режиме «слоу мо» когда он принимается меня снова целовать, и я чувствую вкус себя.
Максим
Что происходит? Что я творю? Я ее в принципе трогать не должен был. Почему я продолжаю вести себя как животное? Блядь почему? Ау мозг? Где соблюдение табу?
Я тут же к ней рванул сразу после того, как Леха адрес скинул, хотел просто отдать мобилу и все. Тут еще эта подружка ее во дворе со своим «А Маша там занята».
Планка сразу поплыла, когда она мокрая вышла. Чем это она занята была? Не сразу дошло, что можно в принципе просто мыться.
А теперь меня трясет от нее, как будто к розетке двести двадцать вольт подключили. Как не сорваться в тупое животное? У нее ведь даже не было никого! Я еще это ночью понял. В башке туман, во рту ее вкус. Боже, дай мне сил удержаться на плаву.
