Выбрать шубу оказалось непросто. Маша померила зелёную из крашеного канадского песца. Зелёное контрастировало со светлыми волосами. Потом надела розовую из стриженой норки. Розовое подчёркивало нежность кожи.
Так что же выбрать: зелёное или розовое?
Ещё нужно было определиться с обувью. Ей понравились замшевые ботиночки на высоком тонком каблуке. Но как встать без привычки на десятисантиметровый каблук и пройтись по Ивановской горке?
«Дурак примеряет красоту, а умный носит практичное».
Смирившись со своим определением, она надела ботинки и всё остальное и предстала перед зеркалом в сером твидовом костюме, зелёной песцовой шубе и культовом британском шарфе от Burberry. Хороша! Вот так явиться бы к Управдому! Тогда и комедию не пришлось бы ломать. Сам бы побежал открывать двери и паспорт в зубах принёс!
В дверь позвонили. Маша крутанулась на каблучках и, взглянув на себя в зеркало, смело открыла дверь.
В дверях стояла незнакомая девушка. Невысокая, хрупкая, с коротко остриженными чёрными волосами и мрачной татуировкой на шее. Принадлежность к тинейджерской культуре подчёркивала кожаная косоворотка с металлическими застёжками.
– Здрасте, – проговорила Маша на всякий случай.
Девушка не ответила.
Отодвинув Машу, как неодушевлённый предмет, она вошла в квартиру и порывистой походкой прошла в гостиную. В её поведении чувствовалась редкостная стервозность.
– Что случилось? Ты совсем на себя не похожа, – нервно произнесла она. – Посмотри на себя в зеркало! Ты как недоенная крестьянка!
Бессознательное подсказывало ей, что это не Лера – не её подруга, а совершенно посторонний человек. Но девушка не желала никакого трэша1! Ничто не должно было нарушать её безмятежный комфорт!
– Я тебе звонила. Почему не взяла мобильник?
Маша повторила хорошо заученную фразу:
– У меня украли сумочку с телефоном, паспортом и ключами от квартиры.
Незнакомка ахнула.
– Как? Украли сумочку?
– Да. Украли.
– «Cleopatra2»?
Маша повела бровью.
– Ну… может быть. Клеопатру.
– Oh, my God3!
Эмпатия забурлила и взорвалась в ней липкой слащавостью. Незнакомка бросилась к Маше и попыталась её обнять.
Маша оттолкнула её и, сурово сдвинув брови, утёрлась рукавом от «Dolce & Gabbana».
– Ты чего? Сдурела?
Незнакомка снова полезла целоваться. Маша оттолкнула сильнее, так сильно, что девушка ударилась затылком об угол и медленно сползла по стене на пол.
Застыв в недоумении, они некоторое время молчали. Первой опомнилась гостья. Она вскочила, вцепилась хозяйке в волосы и принялась остервенело трепать её с такой безумной застывшей ухмылкой, что просто жуть! Маша испытывала резкую боль. Наклонив голову, находившуюся во власти противника, она с трудом боролась за своё освобождение. Однако это было непросто. Свободу движений сковывали песцовая шуба и высокие каблуки. И всё же ей удалось извернуться, ударить Незнакомку в живот, опрокинуть её на пол и скрестить руки за спиной.
– Ой-ой! Больно! – заверещала девчонка.
Маша ослабила хватку.
– Сама уйдёшь? Или тебя вытолкнуть за дверь?
– Сама, сама.
Незнакомка поднялась и понуро пошла к дверям. Она уже вышла в подъезд и стояла лицом к лифту, но неожиданно развернулась и вставила в щель свою худенькую ножку в огромном чёрном ботинке.
Маша надавила на дверь.
– И-и-и!
Маша надавила сильнее.
– У-у-у!
Наконец Маша сдалась.
– Чего ты хочешь?
– Пятьсот баксов.
«Пятьсот долларов! – ужаснулась Маша. – Да лучше отдавить ногу, чем отдать пятьсот баксов!»
