– Завтра утром за Вами заедет машина с моим родственником, поедете с ним по сёлам. Дело ваше очень нелёгкое, но, думаю, что Всевышний вас не оставит, люди помогут.
Утром, после окончания комендантского часа, подъехала машина, старенький дребезжащий «Жигуленок».
За рулём сидел небритый мужчина, лет около сорока. Антонина Петровна сердечно попрощалась с хозяевами, Хади положила ей в сумку завёрнутые в полотенце тёплые пирожки, сказала:
– Это Вам на дорожку.
До соседнего села ехали недолго. Здесь было всё то же самое: пустынные улицы, дома без занавесок, женщины в чёрном. Какое-то подобие жизни ощущалось на асфальтированном пятачке перед зданием администрации. Люди торговали всякой всячиной: на табуретках, грубо сколоченных столах лежали шоколадки, жевательная резинка, семечки.
Антонина Петровна зашла на рынок, разговорилась с женщинами, показала им фотографию. Никто никогда не видел её сына. Люди говорили, что искать надо на территории, не подконтрольной федералам. Советовали поговорить со стариками, те каким-то образом имели связь с полевыми командирами и боевиками. У многих в отрядах боевиков были сыновья, внуки, родственники.
В бесплодных поисках прошёл месяц. Антонину Петровну уже знали во многих сёлах, называли – солдатская мать. Несколько раз её задерживали армейские и милицейские патрули, доставляли в комендатуру, потом отпускали. Антонина Петровна решила пробираться в Грозный. По созданным коридорам туда и обратно ещё ходили люди. Выходили из Грозного женщины, старики – те, кого хоть кто-то ждал в России. Пытались выскользнуть и боевики. Однажды на посту задержали красивую девушку, светловолосую, синеглазую, она вела под руку старую, почти беспомощную чеченку, еле передвигающую ноги. Офицер что-то заподозрил – больше эту девушку никто не видел. Люди говорили, что при досмотре у неё на плече обнаружили синяк от приклада винтовки, шептались, что она была снайпером из Прибалтики или Украины. В Грозный шли люди, потерявшие там своих близких. У многих в городе оставались дети, больные или немощные родители. Кто-то также, как и Антонина Петровна, искал своих сыновей, пропавших без вести. Однажды она услышала, как молоденький лейтенант, отдавая паспорт пожилой чеченке, сказал ей с горечью: «После этой войны нам всем придется заново учиться улыбаться».
Город лежал в руинах, лишь кое-где сохранились остовы домов. Грозный готовился к предстоящему штурму российских войск. Чеченцы и подгоняемые автоматами заложники строили укрепления, рыли окопы. Антонина Петровна забыла о еде и отдыхе. Иногда только вечером вспоминала, что сегодня ничего не ела. Однажды, в группе пленных, копающих яму, она увидела молоденького солдатика, почти мальчишку с большим шрамом на лице.
Пленный косил взглядом в ее сторону, будто что-то хотел спросить или сказать, но не решился. Их охранял свирепого вида бородатый чеченец с палкой в руках. Антонина Петровна попробовала подойти к пленным, но чеченец бросил палку и навел на нее автомат, она испугалась, что он будет стрелять и отошла.
Спала Антонина Петровна в подвале разрушенного дома. Его обитатели искали пропитание в брошенных подвалах, там встречались банки с овощами, варенье, иногда попадались даже консервы. Несколько раз заходили пьяные или обкуренные боевики, искали девушек или молодых женщин. На следующий день после того, как ее отогнал страшный чеченец с автоматом, она опять ходила на то место, хотела поговорить с мальчишкой-солдатом, но его нигде не было видно. Наверное, эта группа заложников уже работала в другом месте.
