– Да, но Джулианна Мур играет просто невероятно. И диалоги на высоте… Не хуже, чем у Вуди Аллена.
Ноздри Меланды раздуваются.
– Ну все, – говорит она. – Я ухожу.
Ты напрягаешься. Твоя подруга машет рукой официанту, чтобы ее рассчитали. Я должен все исправить. Быстро.
– Не злись. Я просто хотел сказать, что это классный фильм.
– Не одобряю ни Вуди Аллена, ни его искусство, – цедит сквозь зубы Меланда, не глядя на меня.
Ты вытаскиваешь кредитку из кошелька. Нельзя допустить, чтобы наш обед закончился моим полным провалом.
– Я не защищаю Вуди Аллена. Просто имел в виду, что «Глория Белл» – хороший фильм.
– То есть для тебя Вуди Аллен – синоним качества? Отлично. Немного мужского шовинизма на десерт! Где мой счет?
Ты не вмешиваешься, а Шеймус хихикает, как восьмиклассник на уроке по половому воспитанию.
– Меланда, я правда думаю, что ты меня неправильно поняла.
– Куда уж мне с моим недоразвитым женским мозгом…
Шеймус уже в открытую ржет, а ты улыбаешься:
– Ребята, не ссорьтесь. Просто дело в том, Джо, что мы с Меландой по молодости так часто пересматривали «На пляже» и «Роми и Мишель на встрече выпускников», что пропустили много хороших фильмов. Да так и не наверстали упущенное.
– Подумаешь, – ворчит Меланда.
Но меня уже не унять:
– Я упомянул про Вуди Аллена только потому, что, как бы его ни ругали… В его фильмах много замечательных женских ролей. И Джулианна Мур вправду восхитительна в «Глории Белл».
Ты смотришь на меня с укором – хочешь, чтобы я остановился, но я уже не могу.
– Меланда, я уверен, этот фильм тебе понравится.
– Конечно, ты же у нас все знаешь!
Похоже, она решила выместить на мне обиду на всех негодяев, которые встречались на ее пути, – и кто может ее за это винить? Ты тянешься за моей давно остывшей картошкой – заесть стресс. Но я не позволю Меланде унижать меня, как Пич когда-то.
– Нет, – говорю я. – Ни один человек не знает всего.
– Ну да, – фыркает она, – куда уж мне, женщине… – И качает головой. – Библиотекарь, выгораживающий растлителя малолетних. Как мило!
Гномус оставляет двадцатку и быстро сваливает. Ты берешь счет. Меланда уже на ногах.
– Извини, немного погорячилась, – бросает она.
– Ничего, – говорю я, – не стоит.
– Вообще-то я не к тебе обращаюсь! – рычит она и смотрит на тебя с видом «нет, ты это слышала?». – Я всегда говорю своим ученикам, что нельзя отделить искусство от художника. И считаю, что мужчина не может хорошо рассказать историю женщины. А ты сам решай, новобранец. – Она поворачивается к тебе. – Готова, милая? Подвезти?
Ты смотришь на меня. Я отказываюсь:
– Спасибо. Лучше пройдусь.
– Правильно, надо же отработать съеденные углеводы, – ухмыляется Меланда.
Ты смотришь на меня, но сделать ничего не можешь. Она твоя подруга, старая, проверенная. Ты садишься к ней в машину, а я иду пешком. И это ад. Я провалил испытание – меня не приняли в братство, – а вернувшись, не застал тебя в библиотеке – ты уехала на конференцию в Поулсбо.
В конце смены я решаюсь прощупать почву и публикую в «Инстаграме» сцену в закусочной из «Эмпайр Фоллз». И не проходит и пары минут, как «@ЛедиМэриКей лайкнула ваше фото».
Ты бы не стала этого делать, если б разочаровалась во мне. Значит, не все еще потеряно. И к тому же у нас есть книги. А как говорят в Бруклине, книги – это чудо. Мы – это чудо.
И вдруг ты пишешь:
«Понравился обед?:)»
Я знаю, что бестактно отвечать звонком на сообщение, но разве вежливо задевать парня, даже не переспав с ним? Выхожу на улицу и набираю твой номер.
