Я не отрываю глаз от сообщений и чувствую, как по спине пробегает холодная дрожь. Впервые меня посещает мысль: «А вдруг он и в самом деле сюда приедет? А вдруг он попытается меня найти?»
Нет, это вряд ли. Никто же не может настолько рехнуться?
Я пытаюсь выяснить, кто он, но профиль у него закрыт, а добавлять его в «друзья» я не хочу, чтоб не давать повода на что-то надеяться. Единственная видная там фотография сделана на улице; на ней черная церковь с белыми окнами и дверьми. Я знаю про этого человека только то, что его зовут Гюлли, что он, очевидно, родился в 1958 году, судя по его нику. Я считаю в уме – и у меня шок, когда я понимаю, что ему пятьдесят девять лет.
Пятьдесят девять! Это же почти шестьдесят!
Я некоторое время пялюсь на его имя, а потом нажимаю на кнопку «Заблокировать». Больше он не сможет посылать мне сообщения!
Я кладу телефон на стол и получше укрываюсь одеялом.
Хотя я и забанила Гюлли58, легче мне не стало. Я закрываю глаза и стараюсь не думать о том, что он теперь знает, где я. Но хотя сейчас я его заблокировала, велика вероятность, что уже поздно.
Петра Снайберг
Волосы у Геста влажные, на нем белая футболка, мокрая на спине, потому что он не вытерся как следует.
– Ты поспать успел? – осведомляюсь я.
– Чуть-чуть. А потом в душ сходил.
– И хороший тут душ?
– Отличный!
Гест вынимает из сумки шерстяной свитер с горлом и надевает его. У меня есть такой же свитер, только другого цвета. Их подарили мои родители на прошлое Рождество, и если я не ошибаюсь, такие же свитера есть и у них самих. Так что будем мы, наверно, как телепузики: в одинаковой одежде, только разных цветов.
– Мы скоро пойдем, – напоминает Гест.
– Знаю. – Первый пункт программы семейной встречи Снайбергов – пешая прогулка к Хетльнар[7]. – Немного прогуляться будет полезно, – добавляю я, улыбаясь Гесту.
– Разве нам не надо быть внизу в три часа? – Он не улыбается в ответ.
– Да, – отвечаю я. – Таков план. Я скоро вернусь.
Гест кивает и выходит.
Дверь медленно закрывается, и какой-то миг я смотрю в пустоту на том месте, где он стоял.
Много лет будущее было весьма предсказуемо. Как заполненная анкета. Конечно, не в мелочах, но крупные детали были предопределены. Брак, работа, дети. А теперь как будто эту анкету кто-то отнял и все вымарал или пропустил через шредер, и никакой определенности больше нет.
Но, может, будущее и не всегда было предсказуемым. Может, это только часть того самообмана насчет стабильности и бессмертия, который человек создает себе. Мне следовало бы лучше других знать, насколько переменчива жизнь. И как быстро все меняется.
Я отгоняю эти мысли и надеваю пиджак, алый, как и свитер. Облачаюсь в прогулочные брюки и повязку на уши из лисьего меха – подарок Геста, еще с тех времен, когда он порой устраивал мне сюрпризы.
В коридоре я встречаюсь с Виктором и Майей.
– К прогулке готова! – усмехается Виктор. Сам он в черной спортивной ветровке и в головной повязке, черные волосы слегка взлохмачены.
Мы идем вместе по коридору, и на какое-то время воцаряется неприятное молчание.
– Дорога тут красивая. – Я прочищаю горло. – И гостиница отличная. Оригинальная такая.
– Да, конечно, ты же сейчас в этой области работаешь, – соглашается Виктор. – Жилища для богачей дизайнишь… Ой, то есть – прибежища. Проектируешь прибежища.
– Ах, Виктор… – Я мотаю головой. Словечко «прибежище» предложил Гест. Он сказал, что надо найти какое-нибудь такое слово, которое ассоциировалось бы у людей с нашей фирмой, было определением нашей деятельности.
