Глупые сравнения, все из-за чужой близости и шампанского.
– Ты без трусиков? – каждое слово наполнено сталью, а ещё интересом. И пальцы гладят полоску кожи, подбираясь ближе к самому сокровенному. – Как неприлично, Настён.
– Под такое платье не надевают белье.
– И лифчик тоже, да? Да ты развратная у нас, да?
– Нет. Но не вижу проблемы прийти без белья.
Отбрасываю локон с шее, и Андрей отслеживает движение. А затем его взгляд ползёт в ложбинку груди. И я понимаю, почему мама прочитала. Вырез глубокий.
И разрез на бедре.
И открытые руки.
Только мне плевать на осуждение, меня беспокоит Андрей. Он может всю рассмотреть, коснуться. О, как мне хочется и не хочется одновременно, чтобы он касался.
Вёл теплой ладонью, ласка. Прекратил водить по тазобедренным косточком, натягивая ткань платья. Лучше бы спустился чуть ниже, так, чтобы меня…
– Разрушила мой план. Хотел стянуть с тебя влажные трусики и отправить гулять. Ладно, сделаем по-другому. Готова?
– Условия раунда и победы. Назови их, а то я проигрываю уже сразу.
– Знаешь что такое маска?
– Эм… Мы же об этом столько говорили. Как бы… Притворяться другим человеком?
Вопрос Андер настолько банальный и простой, что сбивает с толку. Не получается придумать нормальный ответ, только заикаюсь на каждом слове. Разве это не так?
– Ага. И лгать остальным. И себе. Отказываться от желанного, потому что кто-то не поймёт. Понимаешь?
– Наверное. Да. Хочешь сказать, что это моя маска?
– Сейчас проверим.
– Ладно, да, - соглашаюсь с ощущением, что сейчас умру от разрыва сердца. Оно трепещет внутри, пульс зашкаливает. – Как?
– Выпьем шампанское и вернемся к остальным.
– А дальше?
– А дальше, Настён, будет самое интересное.
– Расскажи.
Прошу, пока моё тело пронзает стрелами. Вот Андрей смотрит на ключицы, и их обдаёт жаром. А когда его ладонь крепче сжимает ягодицы – контрольный в сердце.
Оно и так, бедненькое, не выдерживает. Ломается, сбивается с ритма и разгоняет адреналин по крови. Мне интересно, что будет дальше. Мне так хорошо от теплой ладони Андрея.
– Так будет неинтересно, Настён. А как же эффект неожиданности?
Нужно запретить произносить моё имя так. Я ведь даже уже не спорю, что меня зовут Тая, что имя Настя – бесит, потому что у нас в школе было семь Насть в классе.
И…
Андрей произносит это «Настён» так тягуче и нежно, что я почти теряю сознание. Мои вены переполнены желанием, возбуждением. Оно течет вместо крови, отравляет организм.
Могу только без спора пить шампанское, пока оно бьёт в голову. И реакция на Андрея становится мягче, плавнее. Будто он не пронзает острыми ножами каждым касанием, а просто щекочет.
– Думаешь, сможешь меня удивить? – это точно не мой голос. С нотками хрипотцы, низкий. – Или устроишь скандал перед всеми?
– Настолько плохого обо мне мнения? Я ведь сказал, твой выбор как изворачиваться. Я не собираюсь тебя топить или разрушать твою жизнь.
– Ага, выбор за мной. Либо признать маску, либо рухнуть?
– Ты сама согласилась на игру.
Согласилась. И даже не чувствую толики сожаления. Азарт бежит по крови, смешивается с желанием обвести вокруг пальца Андрея. Он хочет видеть маски, хочет уличить в этом.
А что если моей маской станет то, что масок не будет? Что мужчина сделает тогда?
– Согласилась. Но если эта игра без правил… То что мешает мне изменить её? Например, просто сбежав?
– Ты не из тех, кто будет бежать. Правда ведь? Ну скажи мне, что тебе не интересно. Что с радостью проведёшь этот вечер в тишине, а не играя со мной.
