Я слетаю с колен мужчины и, не оглядываясь, сбегаю в ванную комнату. Где закрываюсь на замок и несколько раз дёргаю ручку, чтобы удостовериться, что он не вломится.
— Боже, — смотрю на своё отражение в зеркале.
Глаза просто безумные. Волосы растрёпаны и торчат в разные стороны, благодаря пальцам Алексея. На щеках румянец, шея вся красная. Я приваливаюсь спиной к двери и часто дышу. Этот мужчина опасен. До безумия опасен. Я не имею понятия, кто он и за что в него вчера стреляли. Во что он меня втянет.
Я резко открываю воду, набираю полные ладони прохладной жидкости и плещу в лицо, пытаясь привести мысли в порядок. Но как у наивной школьницы у меня под веками вырисовывается полуобнажённый образ Алексея. Его поджарое тело, мощные бёдра и внушительное достоинство.
— Дура. Какая же ты дура, Ника! — шепчу собственному отражению.
Перевожу дыхание, обвожу взглядом маленькую ванную. Вижу стопку чистых полотенец в корзине, шампуни и кондиционеры на полках. Понимая, что домой, скорее всего, я попаду не скоро, скидываю одежду и ступаю в душевую кабинку. Долго стою под горячими струями, чувствуя, как вода смывает всю усталость и страх.
Из ванной выхожу через двадцать минут. С полотенцем на голове и одетая в своё платье. В гостиной Алексея нет. И тогда я решаюсь на безумный шаг — кидаюсь в коридор, хватаю пальто с вешалки, всовывая босые ноги в сапоги. Только протягиваю руку к замку, как пальцы оказываются в плену обжигающе горячей ладони. Я от страха вскрикиваю. А потом и вовсе оказываюсь прижата грудью к двери. Прижата мощным телом в деревянному полотну.
— Решила сбежать, девочка? — насмешливый вопрос на ухо.
Зубы мужчины смыкаются на мочке, вызывая внизу живота фейерверки.
— Я просто хотела подышать свежим воздухом, — лгу, отчаянно жмуря глаза.
— С мокрой головой, Вера? — он смакует мою дрожь. Перекатывает на языке мою дрожь.
И будто в подтверждение моих мыслей ведёт языком по шее и скуле. И я умираю. Просто умираю от чувств. От импульсов сладостного томления, что лавой несётся по венам, превращая меня в желе.
— Душно.
— Душно, — повторяет задумчиво. — Только ты дрожишь.
Разворачивает рывком к себе лицом. И только сейчас я понимаю, что всё его веселье было напускным. Потому что глаза холодные, страшные, замораживающие. Я не выдерживаю взгляда, трусливо опускаю ресницы.
— В глаза мне смотри, Вероника, — жёстко велит. — Я не терплю лжи, девочка. Попробуешь меня предать — убью.
Я всхлипываю от страха и, смотря прямо в стужу, понимаю, что он не лжёт. Убьёт. Не моргнув глазом. Размажет, как букашку. Брезгливо вытрет ботинок о траву, переступить и пойдёт дальше, забыв.
— Зачем мне Вас предавать, Алексей? Мы не настолько близки, чтобы я предала, — всё же выдавливаю из себя, только бы не висела в воздухе эта страшная, пугающая тишина.
— У меня на тебя большие планы, Вера, — ведёт бровью и облизывает губы.
— Вы простите меня, но задерживаться здесь я не стану. Я помогу Вам и… — осекаюсь и смолкаю.
— Пойдём на кухню, девочка. Тебе предстоит тяжёлый день.
5. Глава 4
Глава 4
Ника
Водитель Алексея везёт нас в торговый центр. Всю дорогу мужчина, на коленях которого стоит ноутбук, работает. А мне только остаётся смотреть в окно и до боли кусать нижнюю губу.
Когда машина останавливается, Алексей подхватывает меня под локоть и ведёт в торговый центр. Я могу только головой крутить и быстро перебирать ногами, чтобы не отставать.
