12. 12. Алина
- Я вас люблю, - делаю ударение на «вас» и шепчу онемевшими губами. Я вообще не чувствую их. И даже не уверена, что произношу это вслух.
Хотя нет. Произношу. Понимаю это по реакции Булата.
Ледяной айсберг в глазах на мгновение как будто рушится и тонет в омуте потемневших зрачков.
Булат не сводит с меня взгляда, но брови медленно сходятся на переносице.
Мелкая дрожь, пробивающая каждую клеточку моего напряженного до предела тела, превращается в такой колотун, что мне кажется, я чувствую, как кровь бешено несется по венам, заставляя сердце заходится в сжигающем меня темпе.
Оказывается, как это сложно – произнести эти три слова. Сколько раз я мысленно повторяла их, представляя себе нашу встречу? А вживую сказать капец как сложно.
Наверное, если бы не эти его слова. Злые. Рваные. Бьющие в самое сердце. Заставляющие нервы натягиваться в тугие канаты. Очень обидные слова. Реветь хочется от того, что он думает обо мне!
Как он может?!
Но, если бы он не сказал этого, то и не услышал бы от меня в ответ!
Вижу, что мое признание сбивает его настрой.
Булат резко отпускает мою шею и в месте, где только что касалась его рука, чувствую, как пылает кожа. Эти острые ощущения я испытываю только с ним. Голова плохо соображает от нехватки кислорода, который сгорает в пламени прямо у меня в груди. Но я понимаю, что до нашей встречи в клубе, до того момента, как Булат дотронулся до меня впервые, мое тело не жило.
Я ничего не чувствовала. Нет, конечно, была и боль, и я даже обжигалась как-то, и ранилась. Падала. Но все это не то.
Вот только сейчас я узнаю, как может реагировать мое тело. Даже не на касание. На всего лишь присутствие! На его запах. На взгляд.
Стою, боясь даже сглотнуть. Во рту – сухость, а в горле – ком. И только губы полыхают. Сохнут. Но облизать не могу. Мне кажется, слюны не хватает во рту, чтобы смочить их.
Мы смотрим в глаза друг друга. Кажется, целую вечность. Хотя на самом деле проходят какие-то секунды от моего признания до момента, когда глыба льда опять застилает взгляд Булата, а губы дергаются в легкой, но такой колючей насмешке.
- Ты что несешь? – спрашивает пренебрежительно и отступает на шаг. – Много выпила? Сколько?
А я вообще не чувствую алкоголя в крови. Сейчас мое сознание кристально чистое. Я не могу пропустить ни мгновение из этой ситуации.
Я. Призналась. Ему.
- Булат, - кое-как прочищаю горло. Но каждый звук с трудом дается. Выцарапывается из меня. Кладу руку на горло, пытаясь смягчить боль.
Взгляд Булата тут же падает на то место, где только что лежала его рука.
- Извини. Погорячился, - хмурится он.
А потом вдруг резко хватает меня за запястье, разворачивается и быстрым шагом идет по коридору. Я едва успеваю за ним. И мне кажется, если я нечаянно отступлюсь и упаду, то он даже не затормозит, а продолжит волочить меня за собой по полу.
- Булат… - опять прошу я. Но очень тихо. Даже сама себя не слышу.
- Запиши на мой счет, - быстро бросает Булат официанту и мы выходим на улицу.
Прохладный ночной воздух сразу же болезненным контрастом ударяет по коже. Я горю. Чувствую это. Что-то сжигает меня изнутри. И это вовсе не радость от того, что я, наконец, призналась. Не эйфория.
Это что-то плохое. Неприятное. Но понять не могу. Или не хочу.
Булат, не говоря ни слова, подводит меня к машине, открывает дверь и совсем неаккуратно заталкивает меня внутрь.
