Ты моей никогда не будешь… - страница 10

Душа не в силах побороть.

И все затвердевает: руки – в слепок,

Нога – в костыль и в маску – голова,

И, как рабыня в азиатских склепах,

Одна душа живет едва-едва.

1962

Музыка, закрученная туго

в иссиня-черные пластинки, —

так закручивают черные косы

в пучок мексиканки и кубинки, —

музыка, закрученная туго,

отливающая крылом вороньим, —

тупо-тупо подыгрывает туба

расхлябанным пунктирам контрабаса.

Это значит – можно все, что можно,

это значит – очень осторожно

расплетается жесткий и черный

конский волос, канифолью тертый.

Это значит – в визге канифоли

приближающаяся поневоле,

обнимаемая против воли,

понукаемая еле-еле

в папиросном дыме, в алкоголе

желтом, выпученном и прозрачном,

движется она, припав к плечу чужому,

отчужденно и ненапряженно,

осчастливленная высшим даром

и уже печальная навеки…

Музыка, закрученная туго,

отделяющая друг от друга.

1962

Странно стариться

Странно стариться,

Очень странно.

Недоступно то, что желанно.

Но зато бесплотное весомо —

Мысль, любовь и дальний отзвук грома.

Тяжелы, как медные монеты,

Слезы, дождь. Не в тишине, а в звоне

Чьи-то судьбы сквозь меня продеты.

Тяжела ладонь на ладони,

Даже эта легкая ладошка

Ношей кажется мне непосильной.

Непосильной,

Даже для двужильной,

Суетной судьбы моей… Вот эта,

В синих детских жилках у запястья,

Легче крылышка, легче пряжи,

Эта легкая ладошка даже

Давит, давит, словно колокольня…

Раздавила руки, губы, сердце,

Маленькая, словно птичье тельце.

1962

Как объяснить тебе, что это, может статься

Вс(еволоду) И(ванову)

Как объяснить тебе, что это, может статься,

Уж не любовь, а смерть стучится мне в окно.

И предстоит навеки рассчитаться

Со всем, что я любил, и с жизнью заодно.

Но если я умру, то с ощущеньем воли.

И все крупицы моего труда

Вдруг соберутся. Так в магнитном поле

Располагается железная руда.

И по расположенью желтой пыли —

Иначе как себя изображу? —

Ты устремленность всех моих усилий

Вдруг прочитаешь как по чертежу.

1962

Давай поедем в город

Давай поедем в город,

Где мы с тобой бывали.

Года, как чемоданы,

Оставим на вокзале.

Года пускай хранятся,

А нам храниться поздно.

Нам будет чуть печально,

Но бодро и морозно.

Уже дозрела осень

До синего налива.

Дым, облако и птица

Летят неторопливо.

Ждут снега. Листопады

Недавно отшуршали.

Огромно и просторно

В осеннем полушарье.

И все, что было зыбко,

Растрепано и розно,

Мороз скрепил слюною,

Как ласточкины гнезда.

И вот ноябрь на свете,

Огромный, просветленный,

И кажется, что город

Стоит ненаселенный, —

Так много сверху неба,

Садов и гнезд вороньих,

Что и не замечаешь

Людей, как посторонних.

О, как я поздно понял,

Зачем я существую!

Зачем гоняет сердце

По жилам кровь живую.

И что порой напрасно

Давал страстям улечься!..

И что нельзя беречься,

И что нельзя беречься…

Апрель – декабрь 1962

Рождение

Как странно, что за сорок с лишним лет

Не накопил я опыта. Впервые

Глаза протер. Встаю. Ломаю хлеб.

Снег за окном. Деревья неживые.

Впервые припадаю к молоку.

Впервые поднимаю груз измены,

Впервые пью вино, впервые лгу,

Себе впервые вспарываю вены.

Впервые знаю: жизнь не удалась.

Захлебываясь, воду пью из горсти.

Впервые умираю. Первый раз

Покорно истлеваю на погосте.

Я прах впервые. Я впервые тень.

Впервые, грешный, я молю прощенья…

Смятенье, колыбель, сирень, метель —

Какая щедрость перевоплощенья!

Какая первородная игра!

Впервой… впервые… завтра… накануне…

Трещит доска… Ломается игла…

И я опять рождаюсь – как в июне.

Июнь 1963

Оправдание Гамлета

Назад Вперед

Ты моей никогда не будешь… - страница 10

Похожие книги