– Уля, привет. – улыбается он, тут же обнимая.
А я не могу. Ладони мокрые от холодного пота, в глазах неверие и шок, а внутри сердце готово выскочить наружу.
Не оборачиваюсь, но и не слышала, чтобы взревел мотор, Лёша ещё что-то спрашивает.
– А, прости, что-то я потерянная, сегодня…– озвучиваю с нервной усмешкой.
– Говорю, кто это? – он указывает на автомобиль, а я даже не поворачиваюсь.
Лёша, это молодой человек из очень хорошей семьи. Мы с ним с первого курса в одной группе. Правда, сейчас пришлось разделиться, потому что с общей врачебной практики, он пошёл дальше на хирурга. Очень целеустремлённый и хороший человек.
– Да так, Машин знакомый, – ляпаю то, что первое приходит на ум, не желая акцентировать его внимание. – Так что там у тебя на парах новенького?
Мне интересно послушать, что они делают, это правда. Но сейчас я это задала вопрос только ради того, чтобы человек, сидящий в машине, наконец, исчез из моего поля зрения.
Когда мы входим уже внутрь, Голосов с упоением рассказывает, как проходят их лекции, а я же всё-таки бросаю мимолётный взгляд на машину, всё ещё стоящую на дороге.
Вижу открытое окно с той стороны, где сидела, и вижу этот взгляд.
Холодный, прищуренный и нечитаемый.
Он пугает до чёртиков, и буквально таща Лёшу в здание, я хочу поскорее скрыться.
Моя бабушка всегда говорила, что тех, у кого татуировки нужно бояться. Она считает, что у них не всё в порядке с головой, если они готовы портить этой ерундой своё тело. Вот и сейчас я принимаю её слова за чистую монету, потому что он определённо болен.
Этот взгляд, что пробирает до костей, будто он какой-то преступник, нашедший жертву, до сих пор отдаётся морозом по коже.
– Уль, пойдёшь? – снова голос Голосова вырывает меня из мыслей.
– Куда? – непонимающе хмурюсь.
И ругаю себя за то, что так много мыслей, времени и внимания, пусть и в своей голове, уделяю этому человеку.
– Эм, давай созвонимся.
У Маши пыталась выяснить, как хотя бы его зовут и кто это. Но она шибко неуверенно по телефону сказала, что, наверное, это Вихрь.
Вихрь.
Странное прозвище. Правда, для такого, как он, подходящее.
Глубоко вдыхаю, прежде чем войти в аудиторию. Тут учатся разные люди, в большинстве своём те, кто действительно хочет посвятить себя лечебному делу, но правда есть и те, кто не хочет.
– Эй, Романова, за сколько продалась?! – ржёт один из них.
Синицын, за которого отдувается декан университета, являющаяся его матерью. Безусловно, ему всё с плеч слетает, без тени даже намёка на выговор.
– Синицын, иди к мамочке, – посылает его Маша, которая уже подзывает к себе.
– Это Вихрь, я машину видела, – довольно заявляет она. – Ян Вихров.
А я прямо сейчас готова закатить истерику, потому что из-за неё нахожусь в таком положении.
– Чтобы я ещё раз тебя послушала! – шиплю на неё.
Понятное дело, что из-за этого я не готова портить наши отношения, но блин, это было жестоко и обидно. Только увидев своего шкафа, который, кажется, таких же габаритов, как и этот таинственный Вихрь, она тут же сбежала.
– Прости, ну прости… – тянет меня за руку, умоляя простить. – Это всё Ярик, распсиховался, всё настроение испортил.
Эти двое, честное слово, как на пороховой бочке, ей-богу. И даже не представляю, как они ещё друг друга не поубивали.
– Уль… – тянет Маша, и мне уже не нравится тон.
Достаю учебники, бросая на неё вопросительный взгляд.
– Там на выходных…
