Ты моя откровенность - страница 29

Нет, сегодня он за мной не наблюдает. Я почему-то в этом уверена. Чувствую каким-то животным инстинктом, как, наверное, чувствует себя лань, когда ее выслеживает хищник, или как сегодня в моем случае – не выслеживает.

Я поймала себя на мысли, что будто немного расстроилась из-за того, что не чувствую его присутствия сейчас. Словно я вышла из откровенности и близости с психотерапевтом на улицы, ожидая, что сейчас меня подхватит в свою игру Тень. «Ты когда-нибудь напросишься на неприятности, Аня, с таким подходом к своей безопасности», – укоряю я себя мысленно, шагая в сторону метро и собирая лайки в глазах мужчин, провожающих меня взглядами.

Метро я люблю. Конечно, не в утренний или вечерний час-пик, когда здесь не протолкнуться, но метро само по себе и в такой час как сейчас оно идеально. Уже схлынула утренняя толпа, еще далеко до вечерней суеты. Самая макушка дня. Никто не бежит по эскалаторам, поезда движутся с небольшой задержкой и есть время полюбоваться архитектурой старых станций.

Поезда выталкивают из тоннелей ветер, проносящийся по платформе, даря приятный сквозняк. Вагоны полупустые, и создается ощущение, что все это великолепие и чудо инженерной мысли создано для меня одной.

Поезд несет меня в центр – на станцию Китай-город. Я решаю не откладывать в долгий ящик и прямо сейчас собираюсь посмотреть, что это за клуб такой – Кода, с таким вежливым и обходительным арт-директором Максимом.

На всякий случай пишу ему сообщение в мессенджер, когда сажусь в вагон, что буду в течении ближайшего часа.

Максим встречает меня по адресу у знакомого мне исторического здания – Главный дом усадьбы Нарышкина. Я и не знала, что его уже отреставрировали. В последние два года, когда я бывала на улице Солянка, где стоит усадьба, здесь велись ремонтные работы и фасад был затянут строительными лесами и сеткой.

– Нравится? – спрашивает меня Максим.

Молодой парень. Чуть старше меня, может на год или два. Он кажется мне немного растрепанным. Вихрастый блондин, живые светлые глаза, потрепанные джинсы, яркая рубашка, все сидит на нем как-то набекрень.

– Хорошее место, как только вам удалось здесь обосноваться?

– Когда принимаешь участие в реставрации исторических зданий, появляются некоторые привилегии.

– Ясно, – отвечаю я следую за ним.

Мы проходим через здание и оказываемся во дворе. Пересекаем внутренний двор и в уже в другом крыле здания спускаемся по винтовой лестнице вниз – куда-то в подвальное помещение.

Никаких обозначений, что здесь есть клуб или какое-либо еще развлекательное заведение я не вижу. Наоборот, все сделано так, чтобы и подозрений подобных не возникало у случайного посетителя.

Внизу уже я вижу помещение клуба, и первое, что мне не нравится – перед сценой раскинулся полноценный чилаут. Я сразу представила развалившихся здесь зрителей, снующих официантов, и тут же завялю Максиму:

– Зрители должны стоять, все на чем можно сидеть, нужно убрать. Шесты со сцены демонтировать.

Я уверена, что сейчас на этом все и закончится и на мои условия он не согласится.

– Без проблем, Анна, как скажете, – улыбается мне Максим обезоруживающей почти юношеской улыбкой.

Я поднимаюсь на сцену, прохожу от края до края, считая шаги. Встаю в центр, закрываю глаза и делаю ровно столько шагов, чтобы оказаться у края. Открываю глаза – сантиметр в сантиметр.