— Племянником, — помогаю Филиппову.
— Племянником, — повторяет за мной и продолжает, я останавливаюсь рядом с Ником, отказываясь присесть. — К сожалению, ваш племянник… — Мужчина опять испытывает замешательство, вспоминая мое имя-отчество.
— Господин Рокотов. — Филиппов кривится, но все же обращается ко мне, как я просил.
— Господин Рокотов, ваш племянник нарушил устав школы.
— Я ничего не нарушал! — вспыхивает Ник.
— Молчи, — обрываю. — Продолжайте. — Мужику явно неудобно, вальяжно развалившись в кресле, приходится задирать голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Он избил девочку.
Чувствую, как от Ника исходит волна раздражения на грани с гневом.
— Очень громкое заявление, Сергей Аркадьевич, вам не кажется?
— Нет, — отвечает мне уверенно, а мой зверь рычит, чувствуя ложь.
— Это правда? — интересуясь у племянника.
— Нет. — Глаза парня вспыхивают желтоватым, определенно, это его последний день в школе. Протягиваю ключи от машины и указываю на выход. — Музыку громко не включай.
— И это все ваше воспитание?
— Воспитывать я буду после того, как разберусь в ситуации и узнаю все подробности. А где родители «избитой» девочки? Как можно с ними встретиться и переговорить? И хотелось бы увидеть ее саму.
— Лизочка сейчас в медкабинете, ей обрабатывают рану, — с прискорбным лицом отвечает на вопрос.
— Лизочка?
— Да, Лизочка, моя дочь.
Час от часу не легче. Дочь директора…
Меня отводят в медпункт. Как и предполагалось, никаких травм я не вижу и не чувствую запаха крови, но голову девчушке забинтовали, как участнику активных боевых действий.
— Ну, что будем делать? — Директор смотрит на меня выжидающе, закрывая за нами дверь медпункта.
— А что делать? Сейчас отвезем девочку в больницу, пусть оказывают первую помощь, я лично все оплачу, если это понадобится. А вы переведете племянника на домашнее обучение. Он больше не будет вас доставать и появится только на экзамены и позже — получить аттестат, — выдаю, хорошо все продумав. Судя по выражению лица, такой расклад не устраивает.
— Вы же понимаете, что наша школа — пятая за последний год, и вряд ли вы сможете попасть в более-менее приличное заведение, если Никиту отчислят и у нас.
Точно жирный козел, как брат и сказал.
— А вы забываетесь, что моего племянника переводили и ни разу не исключали. И я всегда смогу оправдаться переездами. — Филиппов поджимает полные губы. — Давайте договоримся: моя фирма обновит спортивный инвентарь, и Ник учится дома. — В светлых, практически блеклых глазах блеснула жадность.
— Господин Рокотов. — Тон, с каким обращается ко мне директор, подразумевает торг. — Я надеялся, что в этом году в спортзале появится нормальная вентиляция, сами понимаете, дети дышат пылью и потом, — сокрушенно качает головой и с наигранной грустью смотрит мне в глаза, высоко задрав подбородок.
М-да, аппетит волчий. Одно дело купить с десяток мячей и совсем другое — оплатить полный ремонт.
— Пусть не дышат пылью. Санитарные нормы еще никто не отменял. Тряпка, швабра, ведро, вода, — перечисляю, а сам иду по направлению к выходу, — плюс тетя Дуся прекрасно справляются с пылью.
— Значит, мы прощаемся с вашим племянником?
— Нет, это значит, что мы сейчас вызываем скорую и едем в больницу. А там квалифицированные специалисты, а не ваши, что йод от зеленки вряд ли отличают, обследуют, снимут побои и поставят диагноз, — улыбаюсь широко-широко, демонстрируя крупные зубы, и кручу телефон в руке. — Как поступаем?
