Амира открыла глаза и посмотрела в зеркало. В глубине карих глаз мелькнул безотчетный страх.
Что сделают братья, если узнают ее страшную тайну?
***
– Ну и как? – придирчиво оглядываю себя в зеркало и чувствую, как сердце колотится в бешеном ритме.
– Лейла, ты замечательно выглядишь! Настоящая принцесса! – восторженно говорит Мариам и улыбается добродушно, с нежной заботой.
Я только сейчас понимаю, что Ясмину видела лишь с утра, а потом…
Потом я вызвалась помочь слугам на кухне, а позже пришла ко мне Мариам.
– Пойдем! Осталось две минутки, а опаздывать нельзя. Господин Альми Арнара не любит этого. – Мариам распахнула дверь в коридор, и я поспешно последовала за ней.
Пульс ускорился до невероятного темпа, когда мы перешли женскую половину дома и оказались в просторных покоях Хозяина особняка.
– Дальше я не пойду. Тебя проводит Джамил, – Мариам, словно тень, исчезает за прозрачной завесой, и появляется евнух.
– Пойдем, – строго произносит он, – долго вы собирались. Господин будет недоволен.
Мне хочется ответить, что плевать на это – доволен-недоволен. Я – обыкновенная прислуга, а не наложница, которой нужно являться по первому приказу. Сдерживаюсь от хамства и проглатываю слова недовольства.
Массивные двустворчатые двери распахиваются, и передо мной открывается невероятных масштабов комната. Современное убранство, которое гармонично сочеталось с колоритным арабским, привело меня в первые секунды в замешательство.
– Проходи! – недовольно шикнул Джамил, и я сделала несколько шагов.
Мои легкие туфли на ногах тут же утонули в мягком длинном ворсе ковра.
Негромкий стук, и сзади створки двери закрылись.
Я с ужасом обернулась и ощутила, как страх с новой силой хлынул беспрерывным потоком прямо по нервным рецепторам.
– Проходи, – грубый окрик заставил вздрогнуть.
Откуда-то из-за широкой ширмы появился Багир.
На нем темно-синяя рубашка с металлическим оттенком, расстегнутая на три пуговицы, обнажая мускулистую грудь. Рукава, закатанные до локтей, открывают татуировку, от которой у меня начинают подкашиваться колени. Жуткий скорпион, держащий в клешнях змею, извивающуюся в предсмертной агонии.
Ранее я не замечала, да и в семье у нас ни у кого не было татуировок. Отец считал это тяжким грехом и даже старшему моему брату запретил делать, хоть тот и был у него любимчиком.
– Ну, и что ты стоишь, – насмешливо летит где-то над ухом, и мне хочется присесть, обнять коленки и сжаться в комочек, как в детстве, когда отец был зол на мои провинности.
Багир вырастает передо мной как громадный утес. Вовремя успеваю отвести взгляд, чтобы не встречаться с вожделенно-яростным рассматриванием моей фигуры в полупрозрачном платье.
– Тебе рассказали, кто ты, – он отступает назад, махнув рукой.
Иду за ним, а сама смотрю, что может помочь мне защититься, если вдруг Мариам ошиблась, решив, что этот громила будет просто смотреть, как танцую.
– Я – служанка Ясмины, вашей наложницы, – говорю, а голос предательски вибрирует от накатывающего беспокойства.
Багир садится на широкий диван, расставляет ноги, кладет руку на спинку. Поза победителя: властного, не любящего противоречий, пустых разговоров.
– А может, хочешь стать наложницей? – уголки губ хищно приподнимаются вверх.
– Не хочу! – решительно поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.
Тянущее неприятное чувство в животе порождает желание согнуться от страха, убежать прочь от адского рассматривания черных, как бездонная пропасть, глаз.
