- Ну, и как?
- Что? - Спотыкаюсь опять, услышав неожиданный вопрос.
- Нравлюсь?
Черт. Сквозь черные очки невозможно понять, куда он смотрит. И мне даже не пришло в голову, что Роман прекрасно видел мои взгляды.
- Не очень.
- А я от тебя - в полнейшем восторге! Дай, кстати, попробовать… - Не дожидаясь разрешения, берет мою руку с мороженым, и съедает смачный кусок. Облизывается, как наглый, объевшийся сметаной кот. - Вкусно. Из твоих рук - особенно.
- Вы очень невоспитанный. И непредсказуемый. С вами сложно.
- Хм… А давай, ты будешь звать меня Ромой? - Задирает наверх свои темные очки, приближает лицо к моему. Так плотно, что вижу в его радужках свои отражения. Это затягивает и завораживает. Забываю, что надо отпрянуть и отодвинуться. Ловлю на себе мужское дыхание, обжигающее и волнующее… И продолжаю стоять, не шевелясь.
- Не буду. - С трудом вспоминаю, что он о чем-то меня спрашивал. С еще большим трудом выталкиваю из себя ответ. Губы не слушаются.
- Что ж. Ладно. - Роман Витальевич увеличивает между нами расстояние так же резко и неожиданно, как и приблизился до этого. - Но мне было бы приятно, если бы твои нежные губы произносили мое имя без всяких ненужных дополнений.
- Мне было бы приятно, если бы вы оставили меня в покое. И соблюдали дистанцию!
- Иначе что?
- Иначе это мороженое будет размазано по вашей физиономии! - И я не шучу. Совсем! Сердце до сих пор заходится в бешеном ритме. Никак не могу отойти от этой непрошеной близости мужского рта, аромата, глаз…
- Что ж. Будет весело, если попробуешь дотянуться…
Непрошибаемый. Сквозь толстую шкуру наглости и цинизма, кажется, невозможно пробиться совсем!
Отворачиваюсь демонстративно. Чтобы больше его не видеть и не слышать. Всерьез раздумываю, не послать бы все к черту и не пойти ли домой…
И тут же взвизгиваю, попав под струю поливальной машины. Подпрыгиваю от неожиданности и испуга - меня куда-то тянут сильные, настойчивые руки. И не вырваться никак, не отбиться!
- Да стой ты! Не дергайся! Там целая вереница едет! Сейчас тебя насквозь промочит! - Роман Витальевич закрывает меня спиной, вжимая в стену ближайшего дома. На черных жестких волосах блестят брызги воды, переливаются радугой… А на его белоснежной рубашке расплывается пятно от раздавленного десерта…. Рожок выпадает нам под ноги из ослабевших пальцев.
Но мужчину все это не волнует совершенно. Он всего на секунду переводит взгляд вниз, а потом поднимает его наверх. На мой рот.
«Нужно пожаловаться на коммунальщиков» - последнее, что приходит в голову. Потом все улетучивается, потому что мои губы накрываются мужскими.
6. Глава 5
Вкус вишни. Сладкий до одурения. Пора бы отпустить, да невозможно.
Поливальные машины уже давно уехали, а я все держу ее под полами своего пиджака. Вжимаю в себя. Сквозь тонкую ткань промокшей рубашки ощущаю, как острые соски упираются в мою грудь. Правая ладонь бродит по женской спине. Ловит под ребрами биение сердца, трепещущего, словно птичка. Анжелика тянется вверх, как струна. Замерла. Тонкие пальчики намертво впились в мои плечи, да так там и застряли.
«Пора прекращать» - настойчивая мысль упорно стучится в разум. «Ни за что на свете» - подсознание твердо убеждено, что сегодня не будет никаких разумных действий.
Она - молодая подчиненная. Я - приезжий начальник. Я творю настоящее свинство и нарушаю все возможные правила деловой этики. И откровенно этим наслаждаюсь.
