Ты пахла персиками и кислым вином - страница 5

Не знаю за что, но я вызываю у взрослых особую любовь. Они всегда относятся ко мне, как к взрослому, но на уровень тупее их. Мне хватает мозгов не опровергать иллюзию превосходства. Заранее проигрывает тот, кто недооценивает. Меня всегда забавляет, когда люди уверенны, что знают достаточно для звания «умный». Читают книги с труднопроизносимым названием, хвастаются сложными словами и заумными упреками о неправильной жизни всех вокруг. Раздают глубоко мыслящие советы и цитируют давно умерших людей. Умный никогда не будут доволен уровнем знаний, так же как глупый никогда не задумается, что он недостаточно умный.

Я придерживаюсь позиции, что мудрость заключается в любопытстве. Чем больше ты узнаешь, тем меньше правды хочешь получать. Глупым людям живется проще. Они живут в примитивном маленьком мирке и не задаются вопросами. Одурманить взрослых легко, с подростками сложнее. Наверное, поэтому мне больше всего нравится общаться с пожилыми людьми. Я часто остаюсь после занятий поболтать с мистером Голлофером.

Рядом седел Шон —достаточно неугомонный парень, чтобы стать моим приятелем. Шон слишком усердно записывал каждое продиктованное слово, высунув кончик языка. Не хочу называть его другом, слишком интимное слово. Низкому кудрявому мальчику плевать, реагирую ли я на его треп. Он всегда начинал говорить первый, да и заканчивал разговор тоже он. На мой вкус он слишком много отдает людям. Ведь, когда говоришь, невозможно получить новую информацию. Но видимо Шона не сильно смущали такие вещи, и он дальше продолжал тараторить, к месту и не очень.

Мистер Голлофер задал нам разделиться на команды по три человека и подготовить быструю презентацию о видах логики. Шон сразу затащил меня в группу к Молли. Высокая девушка с экзотической внешностью и острым языком. Она передвинула кресло-мешок ближе к нам, открыла тонкий ноутбук и принялась молниеносно клацать ко клавишам. Воспользовавшись конспектом, Шон быстро диктовал Молли, потому что на задание нам выделили 20 минут. С горящими глазами, парень пересказывал материал, а Молли иногда исправляла недостоверную информацию.

– В научном сегменте, наряду с формальной логикой используется диалектическая логика, разработанная немецким философом Гегелем и переосмысленная с материалистических позиций в философии марксизма… —диктовал Шон.

Вот он момент, когда я тоже хочу вклиниться. Мне правда есть что сказать, но голос не слушается. Ощущение, как будто в глотке слишком сухо и слова не могут выскользнуть. Я знаю, что говорить и уверен в знаниях, но невидимый блок не позволяет начать.

– Формальная логика не изучает изменение и развитие… —говорил Шон, но остановился, когда увидел, что я подался вперед и приоткрыл рот. Молли подняла глаза поверх ноутбука и теперь две пары глаз устремились на меня. Думаю, это продлилось не больше трех секунд, но мне казалось они мучают меня вечность. Руки обмякли и знатно вспотели. Я вытерев их об темные джинсы.

– Диалектическая логика представляет собой теорию диалектического метода. —тихо, но на удивление спокойно, произнес я.

Шон благодарно кивнул мне, а вот Молли стоило больших усилий, чтобы воздержаться от закатывания глаз.

Волна непонятной тревоги выбила воздух из легких и меня хватило только на одну реплику. Я бы с удовольствием рассказал, что законы и принципы диалектического метода – объективность и всесторонность рассмотрения, единство исторического и логического, восхождение от абстрактного к конкретному, бла-бла-бла. Ненавижу, когда во время простых социальных ситуаций внутри срабатывает противный тормоз. У меня нет традиционных страхов: я не боюсь смерти, высоты, глубины, пауков, клоунов или незнакомцев. Но социально напряженные ситуации вызывают табун неприятных мурашек по спине. В голове мгновенно появляется куча сомнений, хотя минуту назад я был решительно настроен на контакт с людьми.