она – часть нашей семьи. И так будет всегда, — напоминает брат, надевая штаны.
И меня бесит его спокойствие и тупое смирение.
— Тебя, похоже, все устраивает, да? — докапываюсь до него.
— Да! Мне она понравилась. А я понравился ей, — сверкает улыбкой.
Кажется, им было весело вдвоем. Наверное, она тоже ему улыбалась. Как на той фотке.
— И поэтому вы торчали тут в одних полотенцах? — ехидно спрашиваю.
Не понимаю, в чем причина, но меня по-прежнему колбасит при мысли, что между ними могло что-то быть. Но брат бы не стал врать, да и эта мелочь выглядела слишком жалко, когда уходила.
— Да, а что такого? Нас это не парило, пока ты не заявился. Видел бы ты свою рожу! — усмехается Макс.
Он садится на кровать, вытягивает ногу и подпинывает ближе свои кроссовки.
Моя злость явно его забавляет. И это мой родной брат!
— Отвали!
Разобравшись со шнурками, он поднимается и смотрит мне прямо в глаза.
— Ты обидел ее, — ещё и пальцем тычет. — И, если ты мужик, а не кусок дерьма, иди и извинись, — указывает на дверь своей ванной, через которую можно попасть в соседнюю комнату.
— Извиниться? Перед этой?! — хриплю, от бешенства раздувая ноздри.
Он, блин, в своем уме? Или ему на тренировке шайбой в голову прилетело?
— Перед девушкой, которую ты незаслуженно обидел, — перефразирует Макс.
Я фыркаю. Это хрень полнейшая.
— И давно ты стал таким праведником?!
— Я серьёзно, ты круто перегнул палку. Она же в слезах отсюда убежала.
— Да мне похрен на нее! — ору я.
— Тогда почему ты так бесишься? — саркастично интересуется Макс.
Он застает меня врасплох своим вопросом.
— Да потому что… — Ну как ему объяснить? — Она припёрлась сюда со своей матерью и пытается прибрать к рукам все, что было нашим. Подумал бы об этом прежде, чем распинаться перед ней! Сначала она лишила тебя ванной, потом и дома лишит. А друзья? Она же как пиявка! Ты в курсе, что она уже снюхалась с Лулу?
Я без понятия, что ещё ему предъявить, лишь бы он прозрел, потому что потом будет поздно. Он привяжется к той, которая все у нас заберёт.
— У нее есть имя. Женя. Ее зовут Женя. — Игнорирует мои слова о Луизе. — У тебя, что язык отсохнет, если ты назовешь ее по имени?
— Да почему ты ее защищаешь?! — взрываюсь я. Мы же должны быть заодно! — Она и тебя уже окрутила, да? Ведёшь себя, как щенок на поводке!
Брат трясет головой.
— Ты чокнулся, Ник, серьезно. Женя – всего лишь беззащитная девчонка. И ей не помешают друзья. Да что с тобой?! — орёт он.
— Это с тобой что?! — возражаю в ответ. — Ты забыл про маму? Этот дом… — направляюсь к его кровати, — это все принадлежало ей, она даже твое чертово покрывало выбирала! — схватив за край, сдираю его и швыряю в угол кровати. — Прошел лишь год! Год, мать твою! — оглядываюсь на Макса. — А теперь здесь хозяйничает левая тетка! И тебе плевать! Ты улыбаешься и пытаешься подружиться с... этой!.. Зачем?! — морщусь, как от зубной боли.
— Да потому что это же естественно! Да, отец женился, это его выбор! И я его уважаю! И не смей говорить, что мне плевать! Если я не веду себя, как истеричка, это не значит, что мне не больно, понял? Но дальше-то что? Ты маму не вернёшь! И ей уже не нужен этот дом и все барахло в нем, ей ничего не нужно! Ее нет! И никто в этом не виноват!
Брат тяжело дышит, его лицо исказила гримаса боли.
Конечно он не мог забыть. Мне в душу закрадывается чувство вины и стыд, а сердце сжимается.
