– Я прошу прощения за такой визит, но мне, правда, никуда ехать не надо. Я бы только посидела у вас минут десять.
– Аааа… – хмыкнул таксист. На его круглом лице появилось легкое разочарование.
– Конечно, не бесплатно. Я заплачу вам сколько положено.
– Нет, проблем, мадам, – теперь он накрутил печку на всю.
Машина наполнилась теплом и пылью. Мария Александровна закрыла нос воротником куртки, и, вдруг вспомнила, что не взяла с собой кошелек. Она пощупала карманы, и в одном из них нашла два полтинника и три десятки.
– Возможно, мне придется посидеть немного дольше. У меня есть… – она пересчитала все деньги и сказала. – Сто тридцать рублей.
– Нет, проблем, мадам, – повторил таксист. – За сто тридцать, я вас даже подвезу, если вы живете в окрестностях этого района. И даже если живете где-нибудь не здесь, я вас подвезу. В такую ужасную погоду, оставлять женщину на улице… это не по-мужски.
«Какой галантный – подумала Фетль. – Прямо, как мой бывший муж в свои лучшие годы».
– Могу я узнать, что занесло вас в наши края в такое позднее время? Обычно я катаю только парней и девушек после их тренировок.
– Я… – она склонила голову к окну. В этот момент ей показалось, что Диана вышла на крыльцо и с кем-то разговаривает по телефону. Но она ошиблась. То была другая девочка. – Я жду свою дочь.
– Уверен, что она спортсменка!
– Да. Так и есть.
– Во сколько у нее заканчивается тренировка?
– Где-то, через час. Я надеюсь, она не задержится.
– Обычно народ валит отсюда после десяти. Баскетболисты, волейболисты, девушки, юноши. Странные люди, честно вам скажу.
– Что же в них странного? – удивилась Фетль.
Отогревшись, она чувствовала себя намного лучше.
– Наверное, ничего, – притормозил таксист. – Но это только на первый взгляд.
Он улыбнулся и сел к Фетль в пол оборота. Теперь она могла рассмотреть его густые брови и узкие сухие губы. Внешне мужчина ее не привлекал, но у него был такой строгий громогласный голос, который перекрывал шум вентилятора, не прибегая к надрыву. Она любила, когда мужчины говорили всей грудью. Она считала, что такой голос позволяет даже скудной речи быть прямой, жесткой и угрожающей.
– Вы можете мне не верить, но с недавних пор я стал свидетелем одного интересного веяния. Некоторые спортсмены приходят сюда, якобы на тренировку, а сами едут развлекаться на кладбище!
Фетль почувствовала, как екнуло сердце.
– Но я думаю, что ваша дочка – хорошая девочка, – таксист глянул в сторону спортзала. – И она не пойдет…
– Прошу прощения! – перебила его Фетль. – Я не поняла, что значит развлекаться на кладбище?
– Аааа, – таксист повернулся к ней еще больше. Теперь его глаза блуждали по задней части салона. Фетль видела, что делать это было не удобно, но таксист терпел. – Вы, точно не отсюда, а не то бы знали такие истории. Мне уже не раз приходилось их рассказывать, но почему-то люди до сих пор убеждены, что все таксисты сказочники. Я не сказочник, мадам. Если вы ходите услышать историю про кладбище, которая впрочем, не совсем про кладбище, то я вам расскажу. Только не надо смотреть на меня, как на сумасшедшего. Договорились?
Все это он сказал на одном дыхании. Фетль подумала, что если бы хоть один из ее учеников мог бы так пересказывать тексты Толстого и Достоевского, ее бы давно позвали в Администрацию. Еще ей нравилось, что таксист не кричал. И пусть ее раздражали некоторые вещи, она чувствовала в нем простодушье и открытость.
