— А ну покажись и скажи мне про свою мстю в лицо, — цежу я сквозь зубы.
— Вот я всегда говорил, — отвечает Богар, — только девке сорвешь целку, то все. Другой человек.
— Вот говнюк, — медленно выдыхаю я.
Лирам рядом смеется:
— Было глупо верить, что они не явятся и все не испортят.
Слева из кустов выскакивает на четырех лапах Богар. Диковатый такой, пушистый и взволнованный. Пробегает по поляне, будто красуется, какой он большой, красивый и сытый.
Косит взгляд на Орана, который с рыком переключается на него. Надменно фыркает, и Оран медленно выходит из кустов, пригнувшись мордой к земле.
— Так, — Лирам вздыхает. — Я понял, к чему все идет.
А потом встает, рывком вытягивает из-под моей попы одеяло и накидывает мне на плечи.
Богар возмущенно смотрит на него.
— Грызню не устраиваем, парни, — Лирам приглаживает волосы и смотрит на меня, — а ты не провоцируй, Ви. Это Святыня.
— И ты меня в Этой святыне…
Наклоняется ко мне, прищуривается и шепчет:
— Секс — это про жизнь, а первый так тем более. И у многих народов потеря девственности была сакральным ритуалом и полна символизмом. И еще, Ви, в темные времена в лес к Альфам отправляли девственниц, чтобы те не устраивали охоту на смертных. Можно сказать, я отдал дань предкам.
— Ритуал, да? — цыкаю я.
Богар ворчит, что Лирам зануда, и Оран соглашается с ним, презрительно фыркнув.
— Нам пора, — Лирам разминает плечи и прыгает на четыре лапы, а затем потягивается, припав к земле.
Такой самодовольный и весь себя самцовый самец.
— Не так уж и хорошо было с тобой…
И все трое смотрят на меня с высокомерной снисходительностью, а Орану удается даже закатить свои волчьи глаза, чтобы показать мне, насколько моя ложь бессмысленна после визгов и криков. Они все слышали и видели.
— Ой ну и все! — пристыженно бурчу я, кутаюсь в одеяло, которое липнет к попе мокрым пятном.
Оно насквозь пропиталось моей смазкой и слюной Лирама.
А еще по внутренней стороне бедра стекают густые и теплые капли, и я думать не хочу, какой сейчас запах идет от меня.
“Отвратительный” — врывается в мое сознание рык Орана. — “и это не запах, а вонь”.
— Ой да отвали! — рявкаю на него. — И если теперь кто меня пойдет мыть, так это Богар, а не ты, козлина.
“Я тебя хорошенько помою”, — вибрирует в голове хриплый голос Богара.
“Сучка” — рычит Оран.
— Кобель!
“Искрит”, — Лирам бежит ленивой трусцой мимо Орана. — “тебе бы о невестах думать. Маму надо порадовать хорошей невесткой”
Обмениваются слюнявыми оскалами, глухим рыком, и Богар нетерпеливо перебирает лапами, ожидая, когда можно будет кинуться в драку.
— Тихо! — взвизгиваю я.
Замолкаю, когда на меня опять обращаются волчьи взгляды. и с чего я тут раскомандовалась? Мне-то какое дело до их грызни. Пусть хоть переубивают друг друга.
— Все, я пошла, — разворачиваюсь и шагаю прочь. — Надоели.
“Не туда идешь” — хмыкает Богар.
— А куда надо? — зло оглядываюсь. — Это ваш лес, блин! Я тут в первый раз! И нафига тут лес? Я могу понять теплицы! И в теплицах бы я не заблудилась!
Переглядываются, недоуменно облизываются и бегут в противоположную сторону. Оран оборачивается, прижимает уши и намекает тихим ворчанием, что надо идти за ними.
— И сколько это надо было деревьев сажать! — продолжаю возмущаться я и семеню за притихшими волками. — И, конечно же, сажали все это не оборотни, да? А рабы? Да? И еще это были люди! А что? Их же не жалко!
