— Ты такой красивущий… — шепчу я.
Моя ладонь скользить к его мохнатой щеке:
— Такой пушистый…
Тут он отскакивает, продолжая вглядываться в мои глаза.
— Я тебя напугала?
Он кидается ко мне, а я взвизгиваю.
Валит меня на одеяло уже мужчиной и недобро щурится:
— Тебе не говорили, что Альфа-зверю нельзя смотреть прямо в глаза?
— Такому меня в школе не учили, — шепчу я, и сердце сильно бьется о грудину.
И даже кажется, что оно от этого удара сминается.
— И ты продолжаешь смотреть…
Глаза вспыхивают желтым огнем.
— Верни пушистика, — нервно сглатываю.
От Лирама тянет запахом солоноватой крови. Дышит тяжело и прерывисто. Чувствую бедром, как его член наливается кровью, набухает и твердеет.
— Ты знаешь, что означает прямой взгляд от милой девицы посреди леса? — он облизывает пересохшие губы.
— То, что я хочу… дружить? — едва слышно отвечаю я, продолжая всматриваться в его глаза.
У меня сбивается дыхание, когда Лирам наклоняется ближе и шепчет:
— А вот и нет, Ви.
А затем он касается кончиком языка моей верхней губы, и по телу прокатывается волна жара и уходит в живот.
— Не тут…
— Почему нет?
— Лирам…
— Ты сама меня выбрала быть твоим первым.
Не дожидается моего ответа и жадно въедается в губы. Проталкивает язык глубоко мне в рот, и мне остается только мычать.
— Сладенькая, — отстраняется, и от его губ до моих тянется тонкая нить слюны, что вспыхивает искрой под лучами настоящего солнца.
Я шумно выдыхаю, когда его рука пробегает по моим ребрам, талии и бедру. И за его ладонью следует жар, что плавит кожу и мышцы.
Между ног тянет и набухает ноющим желанием. Какая я слабая. Только поцеловал, а я уже готова вся отдаться.
— Это не ты виновата, — шепчет на ухо, — а твои инстинкты.
Проводит языком по изгибу уха и мягко кусает мочку. Меня пробивает легким разрядом дрожи, и я выдыхаю тихий стон.
— И ты меня хочешь, Ви, — целует шею и медленно спускается к ключице. — И я тебя хочу. Хочу здесь. На земляничной поляне. Очень поэтично. Разве нет?
Я пытаюсь оттолкнуть его, но он перехватывает мои запястья и заводит руки за голову, вглядываясь в мои глаза:
— Я возьму тебя здесь, Ви, но… — улыбается и касается языком правого клыка.
— Но? — сдавленно спрашиваю я.
— Но для начала я хочу утолить свое любопытство, — скользит взглядом по лицу и вновь смотрит в глаза, — ты внизу такая же сладенькая?
26. Глава 26. А он был хорош
— Я там не сладенькая… — сипло выдыхаю я.
— А я должен проверить, — щурится с улыбкой, — а ты любишь приврать.
— Лирам…
— Молчи, — шепчет в шею.
И мою глотку не схватывает болезненный спазм от его тихого приказа. Нет. От его слова, что касается моей кожи жаром по венам растекается густая сладкая нега, которая утягивает меня под хриплые выдохи и стоны.
Он целует меня в ключицу, спускается к груди. Покусывает и посасывает соски, от которых по коже до самых кончиков пальцев ног расходятся искры.
Влажная дорожка из поцелуев бежит к пупку, а затем к лобку.
Я задыхаюсь, и Лирам решительно раздвигает мои ноги, а после под нетерпеливый стон подныривает руками под бедра.
Я хочу его поцелуев.
Мое лоно горит, пульсирует будто ожогом, и губы Лирама должны коснуться меня, чтобы унять этот тянущий жар.
Громкий стон. Выгибаюсь в спине, когда Лирам жадно въедается в мои нижние опухшие губы.
Стискиваю в пальцах складки одеяла и закрываю глаза.
Язык Лирама проскальзывает между складок, теплой и упругой волной проходит по напряженному клитору. Позвоночник пробивает мягкий разряд, который затем плавит мышцы.
