Когда я закончил выкладывать на полку свежие выпуски журналов, менеджер, подошедший сзади, похлопал меня по плечу и сказал:
– На сегодня все, Мотидзуки-кун.
Как раз пробило десять. Мой первый рабочий день успешно подошел к концу.
– Спасибо большое!
– Молодец. Смотри, аккуратнее по дороге домой!
Я со всеми попрощался и уехал.
Вечерний ветер приятно дул в лицо, а педали крутились легче, чем по дороге сюда. Я вытащил подарок Куросэ из кармана, развернул и съел. По языку разлилась легкая горечь, и вкус шоколада прогнал усталость. Надо будет завтра обязательно исправиться и поблагодарить ее при встрече. С этими мыслями я полетел дальше.
Еще три дня подряд я после уроков выходил на смены и вскоре научился управляться с кассой сам. Куросэ наведывалась в магазин каждый день и покупала то шоколадки, то чай с молоком. С остальными посетителями я держался нормально, но каждый раз, как приходила она, у меня наполовину пропадал голос. Я стеснялся работать перед знакомой. Танака попеняла мне, что я слишком тихо говорю, и пришлось извиняться.
– Арата, у тебя же сегодня выходной? Навести бабушку в больнице. Ей уже недолго осталось, – неловко попросила мама, когда я жевал тост на завтрак.
Бабушка болела раком, и врачи с самого начала давали неутешительный прогноз: ей обещали всего полгода. Но спустя этот срок цифр у нее над головой не появлялось. В последний раз я видел ее в начале летних каникул и с тех пор не заглядывал.
– Я думаю, она еще поживет. Спасибо, очень вкусно, – поблагодарил я за еду, но сам призадумался: а что, если теперь уже появились и цифры? Решил, что правда навещу ее после занятий.
Из-за подработки я и в кружок давно не заглядывал, поэтому решил заскочить туда ненадолго перед больницей.
В кабинете поодаль друг от друга сидели Кадзуя и Куросэ: они добрались прежде меня.
– Ого! Сегодня выходной?
– Ага. Но у меня еще другое дело, так что я ненадолго, – объяснил я, занимая свободное место.
Куросэ бросила на меня быстрый взгляд, но тут же вернулась к книжке.
– Как повесть? Продвигается?
– Мм, ну так… – расплывчато отозвался друг. Я решил, что это значит «нет». – На самом деле, ребят, у меня к вам просьба.
– Какая?
– Надо бы к фестивалю культуры[14] выпустить от имени кружка журнал, но я занят повестью. Может, вы его составите?
Мы с Куросэ переглянулись. Как объяснил Кадзуя, куратор поставил ему условие, что кружок должен хоть как-то участвовать в культурной жизни школы. Сам куратор помогал другим ребятам, поэтому конкретной задачи он перед нами не ставил, и Кадзуя придумал журнал.
– Я не против, – спустя какое-то время ответила Куросэ, пока сам я терялся, что сказать.
– Спасибо! Сделаете тогда, ладно? – обрадовался Кадзуя и продолжил печатать. Хотя я-то, строго говоря, пока не соглашался.
У меня осталось мало времени. Я не могу тратить его на какой-то непонятный журнал. Но возможность отказаться от навязанного задания уплыла, и я смирился.
– Но на сегодня я пошел.
– Ага, удачи! – попрощался Кадзуя, не отрываясь от экрана. Даже махнул рукой на прощание.
С Куросэ мы снова встретились взглядами, но она ничего не сказала.
На поезде сел в обратную сторону от дома и потом еще пятнадцать минут добирался от станции до больницы пешком. По дороге попался цветочный магазин, но я решил, что это перебор, и не стал заходить.
Бабушка лежала в палате на четвертом этаже, так что я поехал на лифте. Больницы я не любил с детства. Тут на глаза волей-неволей частенько попадаются люди с числами над головой. Вот даже пока шел от лифта, тут и там заметил несколько обреченных пациентов.
