– Да достал ты уже! – вернул мне в том же духе друг, проводив взглядом фигуру явно охреневшего от нашей борзости дежурного сарга, который тут же схватился за рацию.
Пока мы проедем оставшуюся дорогу до ворот, нам наверняка будет обеспечен радушный прием в виде их лучшей боевой бригады, чего я, собственно, и добиваюсь. Конечно, я давным-давно знаю как попасть на их строго охраняемую территорию обходным путем, переплыв через реку и пробежав лесом, просочившись мимо их сторожевых постов. Мои разведчики не напрасно свое мясо едят, и сам ходил с ними несколько раз. По факту, нам ничего не стоило бы собрать боевой кулак, врезать Курта в спину так, что кровью умоются и еще очень долго-долго будут силы восстанавливать, как однажды уже и было.
Но не в данный момент, тогда я не хотел просто взять и разгромить этих чистокровных ублюдков. Правда, тогда и сейчас причины были разные. Однако, сегодня мне не нужно тайное проникновение в тыл врага. Я собираюсь появиться у их главных ворот, подняв хорошенько на уши, так, чтобы уже никак невозможно было утаить такую вопиющую наглость от своей примы. Я хочу говорить с этой жестокой сукой, и она будет говорить со мной. И сделать это можно и нужно исключительно лично. Мало того, что за все годы ни у кого из пленных не вышло выпытать ни крупицы информации о том, куда скрылась и где живет Эрин. А я не церемонился в выборе средств, особенно поначалу. Но, походу, они и сами не знали куда она подалась.
Никому из моих айтишников так и не удалось вычислить Эрин в сети, хотя рыли еще как, но она категорически отвергала интернет и соцсети, судя по всему. Не было никакой чертовой возможности написать ей даже обычное письмо. Само собой, у их поместья был почтовый адрес, чертова куча адресов целого закрытого поселка, но я уверен, что напиши я хоть миллион писем, и ни одно не дойдет до главной сучки Курта, а если и дойдет, то дрянь просто не захочет их читать. Она ведь отряхнулась от нас и всего, что было, и пошла себе дальше, и на кой ей знать, что я об этом и о ней самой думаю. Ну ничего, теперь-то выслушает, и я своими глазами увижу ее реакцию.
Как я и думал, к тому моменту, как мы подкатили к огромным глухим воротам поместья, перед ними сплошной стеной стояли их бойцы наизготовку, а над забором застыли арбалетчики, и болты у них наверняка были серебряными. Я испытал импульс придавить педаль в полик, собрав на капот с десяток саргов, но справился с собой и остановил внедорожник.
– Может, ну его на хрен? – прошептал Васька, когда я взял с торпеды распечатанное для наглядности фото захваченного юнца. – Швырни им в рожи фотку и поехали обратно. Пусть сами они к нам ползут, если он им нужен.
Но я его уже почти не слышал. Таким бешеным мандражем уже накрыло от предвкушения, аж звенело все внутри натянутыми на разрыв струнами. Я увижу Эрин. Наконец. Столько лет спустя. Я ее увижу сегодня, сейчас, не когда-то потом. Увижу, даже если она откажется выйти, наплевав на судьбу своего щенка. Пройду сквозь строй этих корчащих зверские рожи, но отчетливо воняющих жестко подавляемым страхом, Курта. Увижу ее, потому что я так решил и хочу этого. Не поверну назад, не сейчас, когда знаю, что она так близко, только помехи смахнуть и руку протянуть.
– Ты нарушил наши границы, Дикий, и тебе лучше убраться отсюда, если ты не хочешь проблем, – протявкал вместо приветствия здоровенный детина – нынешний юсбаш-сарг Курта, Дерк, кажется.
