– А это точно ваш катер? – уточнил я.
– Точно. А я Тим Дюваль. Я хожу на нем ловить тунца и не только. Вот выберетесь из этой переделки, покатаю вас. Вам понравится. – Он подмигнул. – Мне бы очень хотелось получить катер назад, но вы можете пользоваться им столько, сколько пожелаете. Он заправлен под завязку и готов выйти в море. Сможете добраться хоть до Кубы, если понадобится.
Мисс Уандерли уже забрала из машины оба чемодана и направлялась к нам. Эта девушка не боялась тяжелой работы. Она так забавно смотрелась в своем синем крепе – как будто надела карнавальный костюм, и он так подчеркивал ее фигуру. Дюваль не мог отвести от нее взгляд. Я и сам не мог.
Мы забросили чемоданы на борт, и она скрылась в кокпите.
– Посиди пока в каюте, милая, – крикнул я вслед. – Так безопаснее.
Я не хотел, чтобы ее кто-нибудь заметил, пока катер будет идти вдоль длинного причала.
Она вошла в каюту и закрыла дверь.
– Может, мне пойти с вами? – с надеждой спросил Дюваль.
Я мотнул головой:
– Не стоит.
Он пожал плечами.
– Ладно, – сказал он. – Я бы тоже предпочел путешествовать с ней наедине. Хороша, а?
– Ага, – согласился я, отдавая ему ключи от «бьюика».
– С этим судном у вас не будет хлопот. Оно легко управляется, – заверил он, забирая ключи. – А я присмотрю за вашей колымагой.
– Да-да, присмотрите, – сказал я.
– Не сомневайтесь.
Я шагнул на палубу и завел двигатель.
Дюваль отвязал катер.
– Мне кажется, и Флаггерти козел, – сказал он.
Я понял, что он не собирается закладывать нас, как только мы отчалим.
– Мне тоже, – согласился я.
Я повернул штурвал и повел катер по узкому проливу на выход в большой залив.
Судно шло ровно и замечательно легко. Уже скоро я обогнул волнорез и вышел в залив. Я обернулся на причал.
Дюваль махал нам вслед. Я махнул ему в ответ. А потом добавил скорости, и катер с ревом рванул вперед, взбивая воду в кремово-белую пену.
Кудко-Ки оказался крошечным островком в пяти милях от главной цепи островов, вытянувшейся напротив города Палм-Бей. Пляж с ослепительно-белым песком, кокосовые пальмы, белые орхидеи с бледными цветками, пронизанными нежными зеленоватыми жилками, и деревья альбиции с длинными изящными стручками, семена в которых монотонно шуршали от малейшего ветерка… Дальше по берегу, уходя вглубь острова, раскинулись мангровые заросли и платановые рощи. Тонкие струйки дыма висели в воздухе над тем местом, где мангровые деревья пережигали на уголь.
Я загнал катер в самое сердце мангровых зарослей, уверенный, что с моря его никто не заметит.
Мы оставили багаж на борту и отправились в центр островка искать хижину.
Мисс Уандерли переоделась в бутылочно-зеленые брюки, топ на тонких бретельках и повязала голову оранжевым шарфиком, чтобы локоны не мешали. Выглядела она мило и привлекательно.
На острове было жарко, я разделся до майки и брюк, но все равно обливался потом.
Мы старались держаться чащи. Мисс Уандерли сказала, что на острове живут ловцы устриц, человек двадцать, но мы не встретили ни одного.
Когда мы нашли хижину, я удивился, как никогда в жизни. Отсюда не только открывался вид на Палм-Бич и Парадиз-Палмз вдалеке, но это была никакая не хижина. Это был дом, который смог бы выдержать ураган, его в качестве эксперимента несколько лет назад построил Красный Крест, в надежде сократить убытки от стихийных бедствий.
Такие дома, способные противостоять ураганам, были похожи на маленькие крепости. Они строились из железобетона, стальные штыри накрепко связывали дом со скальной породой. Крыша, пол и стены в фут толщиной были бетонными. Все внутренние перегородки в доме шли от крыши до скального основания. Оконные переплеты стальные, стекла двойные, как и ставни. Деревянными были только двери из трехслойных кипарисовых досок. Водосточные трубы с крыши были заведены в емкость, вырубленную в скальной породе под домом, для обеспечения водой в экстренных случаях.
