Он, конечно, и раньше мог к нам прийти поболтать, что-то спросить, посмеяться. И, так как мы с сестренкой всегда были вместе, то воспринимали это вполне нормально. Но никогда не выступали инициаторами.
А здесь он напился и стал вести себя нагло и агрессивно.
Я настолько впала в ступор, растерялась и испугалась, что даже не подумала, что нужно закричать и позвать на помощь, когда он стал сдирать мои штаны и лапать. Лишь плакала и умоляла меня отпустить.
Самого ужасного не произошло лишь потому, что мать решила устроить молодому мужу сюрприз и вернулась домой раньше. Неудавшийся насильник скатился с меня в самый последний момент, шустро запахивая одежду и угрожая, что я пожалею, если хоть кому-нибудь сболтну лишнее.
Когда вернулась Лиза, я сидела под столом, забившись в самый дальний угол, и тряслась, как осиновый лист.
Только моей родной второй половинке я смогла поведать о том ужасе, что со мной чуть было не случился. Рисковать сестренкой я не могла. Ведь мерзавец продолжал жить в нашем доме, как ни в чем не бывало.
Мы же с сестрой после этого случая всегда были начеку, держались постоянно вместе. И не расставались ни на минуту. Даже после того, как мать и Слава, отравившись паленым суррогатом, умерли в больнице.
И вот теперь о моем таком мерзком прошлом знал совершенно посторонний человек. Алекс Гроссо.
13. Глава 12
Война войной, а обед по расписанию.
Вот и я решаю выползти в люди. Точнее до магазина, чтобы прикупить себе свежего хлеба и продуктов. А то из съедобного только остатки коньяка, неоткрытая бутылка какого-то, уверена, дорогого красного сухого вина и банка оливок, которые только совсем в голодное время меня спасут.
А хочется уже чего-то существенного, горяченького. Пусть того же куриного бульона или даже полноценного супчика, который, кажется, последний раз варила лет сто назад или даже больше.
Выбираю спортивный костюм светло-серого цвета, состоящий и широких брюк с манжетами на щиколотках и толстовки с капюшоном, одеваемой через голову. Натягиваю белые короткие носочки, закалываю привычный высокий хвост черной резинкой, водружаю на нос большие темные очки. Удобные кроссы обуваю, даже не развязывая шнурков.
Готова.
Подхватываю рюкзак, заранее проверив наличие в нем кошелька, и выхожу за дверь. Лифт, поскрипывая, спускает меня на первый этаж, где, как обычно попахивает сыростью вперемешку с хлоркой. Проношусь этот участок, задерживая дыхание, потому что вонь резко бьет по рецепторам, заставляя кривиться, и распахиваю дверь.
Город встречает легкой прохладой и солнцем, выглядывающим из-за быстро убегающих туч.
Вот же!
Пока пребывала в своих мыслях, прокручивая прошлое в голове, даже не заметила, как на улице начался и закончился дождь. Что ж, это даже хорошо. А то весело бы я смотрелась в солнечных очках вместо зонта над головой.
Ветерок легкими порывами оглаживает лицо и убирает намеки на подъездный смрад. Делаю глубокий вдох, потом еще один. Прикрываю на секунду глаза, смакуя насыщенный озоном воздух, который сейчас особенно приятен и вкусен, и делаю шаг из-под козырька над подъездной дверью.
А налило неплохо, оцениваю количество и размер луж. Аккуратно обхожу водные препятствия и совершенно не замечаю, что прямо перед носом останавливается темно-синий паркетник.
– Какая приятная неожиданность.
– На ловца и зверь бежит.
С передних сидений одновременно вылезают двое мужчин, видеть которых у меня нет никакого желания. А вот по их довольно оскаленным рожам этого не скажешь.
