– Чего-чего он делает?
Куан Ли гневно посмотрела на него.
– Сбегает! Знаешь, как это происходит? Я иду по этажу, а он, заметив меня, просто разворачивается и идет в другую сторону. Потом до ночи сидит в аудитории.
– Он же вроде диссертацию пишет? – спросил Ван Цин.
Куан Ли пожала плечами:
– Вроде того. Только сомневаюсь, что он занят именно ею. Профессор Лао скоро пропишется в моей лаборатории, потому что я мешаю его дарованию идти к вершинам мира науки.
Ван Цин рассмеялся и отправил в рот еще горстку картошки, сколько в пальцы поместилось. Куан Ли покачала головой и со вздохом продолжила есть.
– Может, тебе с ним поговорить? – произнесла она спустя несколько минут.
Ван Цин едва не подавился. Покашляв и постучав себя кулаком по груди, он с трудом проговорил:
– Мне? А чем я могу помочь в его диссертации?
Куан Ли поморщилась и поудобнее перехватила свой сэндвич.
– Да не в диссертации. Ты меня вообще слушал? Продвижения нет! Мы застряли. Медитации так вообще превратились в набор хаотичных картинок из того, что уже было раньше. Вряд ли эта история заканчивается змеями.
Ван Цин пожал плечами:
– Ты уже называешь это историей? Вам с Юйлань не кажется, что это просто… ну, не знаю, фантазии, сны?
Куан Ли сжала губы, на которых еще остался розоватый оттенок от помады, в тонкую линию. У нее дернулись брови. Так всегда происходило, когда она злилась.
– Ты издеваешься? А что такое сны, Ван Цин? Вот никто не в силах это объяснить, сколько над этим вопросом ни бьется. Может, ты мне расскажешь? – с издевкой произнесла она без тени улыбки.
Ван Цин поднял руки в обезоруживающем жесте. Он понятия не имел, откуда берутся сны. Сам он вообще довольно редко их видел. Одно время ему часто что-то снилось, но это было давно. Юйлань тогда как раз только задумала эксперимент. С тех пор прошло уже много времени.
Чем он мог помочь им продвинуться? Он всего лишь часть постановки. Кого бы Лун Ань ни видел во время этих своих медитаций, он лишь воплощает этот образ. Все это искусственное, ненастоящее. Фа Линь действительно воссоздает все в мельчайших деталях, но это было и останется театром. Даже если Куан Ли права и это какая-то история из головы Лун Аня, его подсознания или черт знает чего еще, Ван Цин не имеет к ней ни малейшего отношения.
Правда, был один момент… В последний раз, когда он приходил к Юйлань и невольно стал участником медитации, он что-то видел и слышал. Ван Цин так никому и не рассказал об этом, да и сам предпочел бы забыть. Эта комната просто могла на него повлиять своей тишиной и тем, что была отрезана от окружающего мира, как коробочка, спрятанная в дальнем углу чердака.
Куан Ли пристально посмотрела на него, прищурив глаза.
– О чем задумался?
Ван Цин хмыкнул и опустил взгляд.
– Я не хочу тебе об этом говорить. Ты опять будешь орать, а мне оно зачем?
– Так, – Куан Ли отодвинула от себя коробочку с недоеденным сэндвичем и схватила со стола высокий стаканчик с кофе. Туда столько кокосового сиропа налили, слипнуться можно. – Говори. Ты меня знаешь, я от тебя не отстану.
О, Ван Цин еще как знал. От Куан Ли невозможно было ничего скрыть, она все равно все узнавала, а потом еще и ругалась за то, что ей не рассказали вовремя. В прошлом году Ван Цин сломал ногу во время записи видео и впервые не позвонил ей. Когда до нее это дошло, она прилетела к нему домой и на полном серьезе обещала сломать вторую, как заживет одна.
