Граклы исчезли. Дерево, обнаженное и беспомощное, одиноко торчало на фоне мутно-голубого утреннего неба. Я смотрел на него несколько секунд, ощущая непонятное облегчение. Что-то изменилось. Или изменится. Может быть, не сегодня, но скоро. Я повторил это про себя как заклинание и направился к воротам. Там меня уже ждала машина – угольно-черная, с затемненными стеклами, без единого следа пыли, сверкающая на солнце, будто огромный жук с лакированным панцирем. Сверкали даже шины. Лейтенант, молодой смуглый человек с высокими скулами, лениво курил у капота. Увидев меня, он изящным движением выбросил окурок, посмотрел на часы, сказал: «Буэнос диас», показал на заднюю дверь, сам сел на переднее сиденье. Шофер – сержант с огромными ушами – молча завел двигатель, и мы тронулись.
– Далеко нам ехать? – спросил я.
– Нет, близко, – не оборачиваясь ответил лейтенант.
Мы быстро выехали из города, какое-то время ехали вдоль моря, потом свернули на боковую дорогу, удивительно ровную, словно ее полировали по утрам, пока весь остальной остров терпеливо ждал своей очереди на улучшение. Дорога шла сначала через сельву, потом мы стали подниматься на заросший соснами пологий холм, миновали полуразрушенную каменную пирамиду, немного попетляли, проехали вдоль металлического забора с кольцами колючей проволоки наверху и вскоре остановились перед глухими железными воротами. Из будки вышел сержант, лейтенант показал ему пропуск, сержант кивнул, вернулся в будку, и ворота начали медленно открываться. Мы проехали метров триста и встали у двухэтажного белого здания с квадратными окнами, забранными решетками. Лейтенант вышел из машины, достал сотовый телефон, отрывисто что-то сказал, и через минуту из двери вышел Армандо. Одет он был так же, как вчера: темные брюки, белая рубашка, галстук. Только вчера галстук был красного цвета, сегодня – синего. Он махнул рукой, лейтенант вернулся в машину, сказал, что мы прибыли, и чтобы дальше я выполнял все приказы сеньора Армандо Рамоса.
Я огляделся. Передо мной раскинулась абсолютно стерильная территория. Здесь было не просто чисто – это была декорация, напоминание о том, что хаосу природы здесь нет места. Несколько идеально покрашенных белых зданий, похожих на то, у которого мы стояли, узкие асфальтовые дорожки, аккуратно постриженные газоны, которые казались искусственным ковром. Цветов не было, здесь, в царстве строгости и порядка, они казались бы лишними. Чистота и совершенство превосходили разумные пределы. Даже на пальмах, посаженных вдоль дорожек, не было ни одного желтого листа.
– Буэнос диас, – сказал Армандо. – Идемте, я вас представлю генералу. Он вам расскажет о специфике нашей работы.
Мы вошли в вестибюль, прошли мимо автоматчика, застывшего у небольшого столика с телефоном, прошли узкий длинный коридор и остановились перед дверью из светлого дуба. Армандо поправил галстук, открыл дверь и пригласил меня войти.
Кабинет генерала оказался на удивление аскетичным: зеленый сейф в углу, белый шкаф, огромный стол и красный ковер на полу. Стул был один, на нем и сидел генерал – плотный мужчина с седым ежиком на голове, одутловатыми щеками под маленькими, глубоко посаженными глазами, сверлящими собеседника. Армандо щелкнул каблуками, доложил, что доставил нового программиста и, не дожидаясь команды, удалился. Я подошел к столу. Генерал осмотрел меня с ног до головы. Чтобы посмотреть на мои ботинки, ему даже пришлось привстать со стула. Казалось, этот момент был для него особенно важен. Осмотром он остался доволен, его взгляд немного смягчился.
