Якоб влезает на ящик, чтобы удобней было наблюдать за покидающими дом гостями.
Девушка с ожогом выходит в залитый солнцем переулок, поддерживая дряхлого ученого.
Неожиданно оборачивается и машет рукой.
Обрадованный таким знаком внимания, Якоб машет ей в ответ.
И вдруг понимает: «Нет, она просто заслонила глаза от солнца»…
Зевая, входит Хандзабуро с чайничком в руках.
«Ты даже имени ее не спросил! – спохватывается писарь. – Якоб Тупая Башка».
На ящике сахара-сырца лежит забытый веер.
Последним уходит мрачный как туча ван Клеф, отпихнув с дороги Хандзабуро, так и застывшего в дверях с чайником.
– Какой вещь случиться? – спрашивает Хандзабуро.
* * *
К полуночи столовая управляющего полна дыма от курительных трубок. Слуги Купидон и Филандер играют «Яблоки Дельфта» на флейте и виоле да гамба.
– Да, господин Гото, президент Адамс – наш сёгун. – Капитан Лейси стряхивает с усов крошки от пирога. – Но он был избран американским народом. В этом суть демократии.
Пятеро переводчиков настороженно переглядываются – Якобу уже хорошо знакомо это выражение лица.
– Высокие лорды et cetera[5], – пытается прояснить Огава, – выбирать президента?
– Нет, не лорды. – Лейси ковыряет в зубах. – Граждане. Каждый из них.
– Даже… – взгляд переводчика Гото падает на Кона Туми, – плотник?
– И плотник. – Лейси рыгает. – Сапожник, портной…
– Рабы Вашингтона и Джефферсона тоже голосуют? – спрашивает Маринус.
– Нет, доктор, – усмехается Лейси. – Так же как их лошади, волы, пчелы и женщины.
«Но какая гейша или майко, – думает тем временем Якоб, – станет отнимать у обезьяны отрезанную человеческую ногу?»
– Что, если люди ошибаться, – спрашивает Гото, – и выбирать плохой человек в президенты?
– Через четыре года, самое большее, будут новые выборы и президента сменят.
– Старый президент казнить? – Переводчик Хори от рома такой красный, что практически бурый.
– Не казнят, – отвечает Туми. – Просто выберут другого.
– Уж конечно это лучше, – Лейси подставляет стакан, и раб ван Клефа по имени Вех заново его наполняет, – чем ждать, пока смерть избавит вас от развращенного, глупого или безумного сёгуна?
Переводчики беспокойно переглядываются; соглядатаям не хватит познаний в голландском языке, чтобы понять изменнические речи капитана Лейси, но кто поручится, что один из четверых не состоит у градоправителя на жалованье и не донесет на своих коллег?
– Я думаю, демократия, – говорит Гото, – это цветок, который не цветет в Японии.
– Азиатская почва, – соглашается с ним переводчик Хори, – не подходить для европейский и американский цветы.
– Господин Вашингтон, господин Адамс… – Переводчик Ивасэ переводит разговор на другое. – Они королевской крови?
– Наша революция, в которой я тоже сыграл свою роль, еще до того, как брюхо отрастил, – капитан Лейси щелкает пальцами, приказывая рабу Игнацию принести плевательницу, – как раз и затевалась, чтобы очистить Америку от всякой там королевской крови. – Он отправляет в подставленную емкость плевок, длинный, словно дракон. – Бывает, великий человек, такой как генерал Вашингтон, способен возглавить страну, но кто сказал, что и дети унаследуют его лидерские качества? Королевские семьи вырождаются, у них куда больше никчемных недоумков, этаких, можно сказать, «королей Георгов», чем среди тех, кто своими силами карабкается к вершине, используя Богом данные способности.
И шепотом, по-английски, в сторону тайного здесь подданного британской монархии:
