– Ну, была когда-то. В молодости. С пацанами во дворах тусовались. Компания у нас крутая была...
– Здесь, в Рубеже?
– Да, на Южной Доле. Может, слышал?
– Ну почему не слышал? Слышал.
– Наш район так уже никто не называет...
– Но ведь было?
– Было. Давно. И как будто неправда...
– Тридцать девять лет тебе?
– Ну да, почти сорок.
– Мне тридцать четыре. И вашу Южную Долю хорошо помню. Сам я из Алексеевки, – буднично спокойным тоном сказал Федор.
Но Карцев вздрогнул. Южная Доля, а если точнее, несколько кварталов на южной окраине города географически соседствовала с поселком Алексеевка. Издавна южнодольцевские пацаны враждовали с алексеевскими. Сейчас вроде бы все спокойно, но раньше драки, и с поножовщиной, были привычным явлением.
– Да ты не напрягайся, – усмехнулся смотрящий. – Я к тебе претензий не имею. Хотя было, ходил я на вашу Южную Долю... Да, были дела, не соскучишься... Назад бы вернуть все, сначала бы все начать. Ну да ладно... По сто пятой, говоришь, сюда попал. Убил кого?
– В том-то и дело, что не убивал, – мотнул головой Карцев.
– Ты не думай, я не стукач, – благодушным тоном сказал Федор. – И никогда не был... Я человек правильный по жизни, не сомневайся...
– Да я ничего. Просто я, правда, не убивал. Подставили меня.
– Ну, подставы, конечно, бывают. Но очень-очень редко, поверь мне...
– Не знаю, как редко, но я не убивал. Уходил, она живая была.
– Кто, баба?
– Ну да.
– Жена?
– Ну нет...
– Любовница?
– Да нет. То есть вроде бы да. Ну, мы в первый раз тогда, вроде как начиналось у нас... Началось и сразу закончилось. С летальным для нее исходом. Задушили ее. Кто – не знаю.
– А валят на тебя?
– Ну да... Сначала опера насели, затем следователь к стенке припер. Пальчики мои везде, паспорт... Если б только это. Спал я с ней, все улики в ней остались... Следователь напирает. Ты, говорит, сначала изнасиловал ее, а потом задушил... Как будто я маньяк какой-то?..
– Изнасиловал, говоришь? – недобро как-то призадумался Федор.
– Ну нет, не было такого. Все по взаимному согласию.
– А задушил кто?
– Так говорю же, не знаю... Как будто кто-то нарочно меня подставил...
– А что, у кого-то интерес есть?
– Ну, не знаю.
– На воле чем занимался?
– Бизнес у меня свой. Мебелью торгую.
– Дорогая мебель?
– Да нет, эконом-класса.
– Нормально дело идет?
– Я бы сказал, шло.
Карцев чувствовал себя дураком. Не должен был он говорить, что занимается бизнесом. Федор может решить, что денег у него куры не клюют, предложит поделиться. Или еще, чего доброго, адрес разузнает, дружков своих с воли к жене зашлет...
– Что, без тебя никак? – спокойно, как о чем-то прозаическом, спросил смотрящий.
– Ну, без головы всегда тяжело.
– А что, компаньонов нет?
– Нет, сам с усам... Компаньоны – дело гиблое. Или подставят, или, что доброго, киллера наймут...
– Но ведь кто-то же подставил.
– Вот я и ломаю голову, кто...
– Ломай. Твои проблемы, твоя голова, тебе ее и ломать... Только смотри – сам не сломайся. Тюрьма – дело тонкое, но может очень поперек горла встать. Ты, я смотрю, мужик ничего. Шконку тебе определили, здесь и будешь кантоваться. К людям присматривайся, но в душу не лезь. Пустые разговоры здесь не жалуют. Язык не распускай и руки тоже. За свару – спрос. Если вдруг какая с кем проблема – обращаться ко мне, я буду решать вопрос. Если какие-то вопросы – тоже ко мне. Привет кому-то передать – тоже через меня... В нарды играешь? – меланхолично спросил Федор.
