– Это нас на погрузчике подняли, – догадался Леха.
– А зачем? – спросил Сергей, который мало понимал в погрузчиках и хорошо разбирался только в ношеных кроликах.
– На склад, наверное… Или прямо в столовку.
– Где это ты видел, чтобы в столовках лягушек готовили?
– А может, это французская столовка.
– Где ты видел, чтобы у французов…
Договорить Сергей не успел, поскольку контейнер довольно бесцеремонно бросили на подставленные лаги.
Кто-то, видимо приёмщик, громко выругался по-русски, а затем перешёл на быструю неразборчивую речь, продолжая начатую по-русски тему.
Водитель погрузчика что-то лепетал в ответ на том же языке.
– Татары… – со знанием дела произнёс Леха шёпотом.
– А точно не французы? – Точно.
Вскоре препирательства закончились – на складе появились посторонние.
– Который брать, Чингисхан? – пробасил кто-то.
– Вот этот. Только я тебе не Чингисхан. Я тебе Бил-лялетдинов. Что, трудно запомнить?
– Запомнить не трудно. Произносить мудрено, – пробасил грузчик. – Давай накладную. – И после небольшой паузы велел:
– Взяли, Вася! – И тут же:
–Ух е… ! Они туда камней, что ли, наложили?
– А по мне так все равно, – пробубнил Вася.
После недолгого покачивания, сопровождавшегося ненормативными фразами первого грузчика, контейнер снова поставили.
– . Дави на одиннадцатый.
И опять Леху с Сергеем качнуло.
– Мы в лифте, – шепнул Окуркин.
– Я понял. Как думаешь, Люба не заволнуется?
– Не заволнуется. Она же знает, что мы «запорожец» откапываем. Она и Ленке скажет, если что. За это я спокоен, к тому же нас запросто могли ребята из МЧС попросить им помочь. Могли же?
– Ну… – Серёга пожал в темноте плечами.
– Могли-могли. Даже сам ихний министр. По-моему, нормальный мужик, а? Тебе как показался?
– Да, лопат не пожалел. Только вот фамилие его никак не могу вспомнить.
– На какую букву?
– На букву «ша».
– На «ша»? Не Шумахер?
– Нет, не Шумахер.
Лифт остановился, контейнер снова подхватили.
– Скорей бы нас принесли, – прошептал Сергей. – У меня ноги затекли.
– Да скоро уже. Я запах харча чувствую. Мы уже в пищеблоке.
– Слушай, а мы ведь так и не пообедали.
– Хочешь, лягушку достану?
– Шутишь все, – обиделся Серёга.
Контейнер в очередной раз поставили, однако чей-то пронзительный голос потребовал:
– Не так! Чуть правее! Да, так и оставляйте. Свободны. Было слышно, как, тяжело топая, удалялись грузчики. А затем раздался странный звук, как будто кто-то прилип к контейнеру. Серёга и Леха вздрогнули. В стенку поскреблись, и снова послышался тот же голос:
– Мои хорошие, я чувствую вас! Я чувствую, хотя вы там и затаились – мил-лые, неж-жные, пит-тательные! Сейчас я должен уйти, но через минутку я вернусь… Ждите…
Неизвестное существо убежало, громко цокая каблуками, а Леха с Сергеем ещё какое-то время сидели молча, напуганные этим сладким и жутким «…пит-тательные…».
– Сматываемся, Леха, а то я боюсь чего-то…
– Ага.
Они вдвоём навалились головами на крышку, и та открылась.
– Ой, где это мы? – – удивился Окуркин, оглядывая странную квадратную комнату – совершенно пустую, если не считать нескольких стульев вдоль стен и тяжёлых бархатных портьер, которыми были закрыты окна.
Друзья только-только выбрались из ящика и прикрыли за собой контейнер, как где-то за двустворчатой дверью послышался торопливый топот множества ног.
– За шторы! – указал пальцем Леха, и они с Сергеем моментально укрылись за вишнёвым бархатом.
Двери распахнулись, в помещение буквально влетели человек двадцать дядек в дорогих костюмах.
