– Пошли, парень. Иван Фёдорыч наверху. Петруня, смотри тут у меня.
Последняя реплика относилась, похоже, ко второй тёмной фигуре возле двери. Рассмотреть её Роману не удалось. Глаза ещё не привыкли к плохому освещению прихожей. Пока шли к лестнице и поднимались на второй этаж, Ярославин стал видеть нормально. Тем более, здесь уже попадались окна.
– Ты кем будешь, старик? – спросил он сопровождающего, больше для того, чтобы не молчать.
– Сам ты старик, – услышал в ответ его ворчание. – Мне, между прочим, ещё шестидесяти нету. Я, можно сказать, с папашей твоим ровесник… почти.
Роман только хмыкнул. Отцу было сорок шесть, и никому бы даже в голову не пришло назвать его стариком. Широкоплечий, жилистый. Седой как лунь – это да, но не старый.
– Знаешь моего отца? – решил перевести разговор на другую тему.
– Знал раньше. Вы с ним на одно лицо. Увидел бы где, подумал, что его встретил. Обзавидовался бы или решил, что на том свете уже свиделись. Ха-ха!.. Пришли.
Старик остановился перед белоснежной дверью с позолоченными ангелами. Постучал и потянул за резную ручку. За ней был небольшой зал с паркетным полом и диванчиками по углам, на одном из которых сидели женщины с детьми, а рядом стоял высокий мужчина средних лет с гладко выбритым лицом. Одет он был по-военному и держал заткнутыми за пояс два коротких самопала.
– Что там, Семён? – требовательно спросил он старика, но, заметив Романа, переключил внимание на него, удивлённо вздёрнув брови.
– Во-во, и я так же подумал, – хмыкнул старик. – Не боись, Иван Фёдорыч, это младшой Ярославин, сынок его. К тебе пожаловал.
– Как звать, молодец? – не растерялся князь.
– Романом, – ответил «молодец», выйдя вперёд, и коротко поклонился, залихватски щёлкнув каблуками.
Фрязин одобрительно кивнул.
– С чем пожаловал, Роман Игоревич? Время, как видишь, ты выбрал неподходящее.
– Меня прислал отец во главе трёх сотен солдат и двух орудий, чтобы взять под охрану этот дом и всех, кто в нём находится.
– Взять под охрану? – нахмурился князь. – Или под стражу? Насколько я знаю, тысяча Коломенского сомона вместе с тысячей улусбека разоряют сейчас мой город. Разве нет?
Роман терпеть не мог, когда наговаривали на отца или на его солдат – кто бы там ни был. Вскинув подбородок, он бросил с вызовом:
– К твоему сведению, князь, Коломенское войско в настоящее время берёт под охрану… Да-да, именно берёт под охрану, а не грабит, продуктовые и вещевые склады в разных частях Пронска, а также городскую казну и, как тебе уже известно, твой дом со всеми находящимися в данных помещениях людьми.
– Ох-ты, как распетушился, – восхищённо цокнул языком князь, но пошёл на попятную: – И что же вы будете делать, если улусбек прикажет отдать всё это его людям на разграбление?
– Не забывай, что мы тоже входим в число его людей. Военная добыча принадлежит тому, кто её взял. Это непреложный закон.
– Только всё равно вам придётся отдать часть добычи Селиму.
– Часть – далеко не всё.
– А как поступите со своей долей? – Став мрачнее тучи, Фрязин сверлил Романа уничижительным взглядом.
– Отдадим Пронску и его жителям. После ухода улусбека им придётся на что-то жить.
Лёд в глазах князя, вроде бы, начал таять.
– Успокойся, дядя, – раздался за его спиной моложавый женский голос. – Не нападай на княжича понапрасну. Он пришёл нам помочь. Ведь так, Роман Игоревич?
Рядом с Фрязиным встала стройная девушка неописуемой красоты. Низкое зимнее солнце, заглядывая в окно, играло лучами в её волосах, создавая волшебный ореол, ещё резче выделяя и без того одухотворённое лицо. Роман задохнулся, поражённый в самое сердце – похоже, что стрелами тех самых ангелов, которых видел на двери при входе в зал.
