– Перен еще не вернулся из Ме-Нари, – сказал он, – люди Сома могли убить его. Если так, мы должны убить их, всех.
– Может быть, и убьем. Но лучше сделать иначе.
Гор-Кха отвернулся и махнул рукой, желая показать, что спор закончен. Дуновение ветра заставило качаться перья на головах некоторых шери, но сам уари стоял с непокрытой головой. Он знал, что увидит в лицах старших воинов, если повернется – недоумение. Они, как Себех и Скорпион, не понимают, почему он решил не нападать.
Ожидание затягивалось. Гор-Кха уже думал, не стоит ли приказать готовиться к дневной трапезе, когда вдруг стоявший рядом воин с прикрытой листьями раной на плече взмахнул здоровой рукой
– Вот они, – воскликнул он, – ладья!
И правда, по Реке со стороны селения плыла ладья, высоко задранный нос пенил воду, за гребцами виднелся крошечный навес.
– Они согласились, – сказал Гор-Кха, – я знал, что они согласятся.
– Согласятся на что? – спросил Себех, – поклясться на своей крови перед нами? Преклонить колено и ударить булавой о землю? Как можно верить тем, кто молится рыбе?
Стоявшие рядом шери промолчали. Себех был от крови Крокодила, рос вместе с уари, был Тем-кто-защищает-спину. То, что позволялось ему, не позволялось им. Но их обведенные черным глаза выражали то же сомнение.
– Принесите хеше, – приказал Гор-Кха.
Один из воинов отошел к ладье и вскоре вернулся назад, неся сложное сооружение из плетеной ткани и страусиных перьев, прикрепленных к веревке. Перья плотно прилегали друг к другу, и образовывали сплошной бело-черный ряд.
Гор-Кха принял головной убор, медленно водрузил его на себя, завязал сзади веревку. Стоявшие рядом шери отошли на несколько шагов назад, образовав полукруг. Рядом с Гор-Кха остался только Себех.
– Да сокрушит твоя булава их черепа, – непривычно строго сказал он, подавая короткую деревянную палицу с прикрепленным в навершии полированным базальтовым диском. Вчерашняя кровь так и не была смыта, но уже успела засохнуть, превратившись в грязно-бурые пятна.
Ладья приближалась к берегу. Она несла не более десяти человек, но под крошечнымнавесом, сидел человек со страусиными перьями в волосах, на его коленях тоже угадывалась булава. Рядом сидела девушка, даже отсюда было видно, что она очень молода.
– Девушка? – спросил Себех, – кто? Зачем?
– Дочь их уари, – ответил Гор-Кха, – как еще скрепить наши роды, как не кровью и семенем?
– На что нам их кровь? – спросил Себех, и, фыркнув, добавил, – все их женщины были бы наши, если бы ты решил сжечь Ме-Нари.
– Мы говорим не про женщин, – Гор-Кха пробовал подыскать нужные слова, – после союза с Хети земли по оба берега – кровные Нехе. Их старейшины приходят на торжища к нам, и приносят жертвы у камней Сокола, вместе с тем растут его сила и слава. Пусть Ме-Нари тоже признает его, а вместе с Ме-Нари – все рыбаки из деревушек, что приносят у них жертвы Сому. Значит, больше будет людей на торжищах, больше даров в нашем святилище. Больше земли. И если в Нехе будет течь и их кровь, они смирятся с тем, что мы сделали.
– Разве у нас мало земли? – Себех не казался убежденным, – Воины прошлых дней не делали так.
– Ты встретишь их у воды, – сказал уари, не считая нужным спорить дальше, – и встретишь как надо. Их уари должен коснуться земли булавой, но пусть останутся стоять. Пасть коленями на землю они должны только передо мной. Отведешь их сюда.
