А весной их особняк реквизировала новая власть, и Мария Александровна с дочерью были просто выброшены на улицу. Дальние родственники приютили их на время, и началась жизнь, полная бед и лишений. Вскоре им повезло, и матушка устроилась домашней учительницей в семью профессора медицины, который теперь служил новой власти. Она обучала французскому языку и музыке двух его дочерей. В качестве оплаты ей положили питание и проживание в профессорской квартире, где им с дочкой выделили небольшую комнатку. И это стало для них спасением. Женечка часто присутствовала на матушкиных занятиях и вскоре уже неплохо изъяснялась по-французски и могла играть на фортепьяно небольшие пьески, благо, что хозяева позволяли ей пользоваться инструментом. Всё это давалось ей легко, без особого напряжения. Когда девочке пришло время учиться в школе, Мария Александровна устроилась туда учительницей и вскоре получила от властей своё жильё – просторную светлую комнату в большой коммунальной квартире.
Женька отложила тетрадь и вернулась к старинному семейному фото. Теперь она более внимательно вглядывалась в лица. Неужели этот господин доводится ей прапрадедом? А дама в шляпе – прапрабабушка? Тогда эта восторженная девочка, что так светло и ясно смотрит на неё со снимка, и есть прабабушка Женя. Ей ещё неведомо, что ждёт их впереди, как не знают того и её родители.
Ночью Женьке снились какие-то особняки, кареты, нарядные дамы и услужливые лакеи. Едва проснувшись, она вновь взялась за прабабушкину тетрадь, но неожиданный звонок оторвал её от чтения.
– Туманова, мы сегодня переезжаем или как? – бодрый голос Светки вернул её в реальность.
– Ой, извини, я совсем забыла! Увлеклась мемуарами прабабушки. Так интересно, что невозможно оторваться.
– Вот-вот, ты там чтением увлечена, а я тут отбиваюсь от твоего Казановы!
– Чего ему опять? – недовольно спросила Женька.
– А ты не догадываешься? – усмехнулась подруга. – Телефончик твой просит, ты ведь симку-то поменяла!
– И что?
– Что-что! Держу оборону!
– Интересно, когда он отступится?
– Когда ты пошлёшь его подальше! И лучше матом!
– Не могу я матом! – рассмеялась Женька. – Мне моя голубая кровь не позволяет! Ты представляешь, я узнала, что мои предки были дворянских кровей!
– Да ладно!
– Честное слово! Приедешь – покажу тебе кое-что интересное.
– Ладно, еду! Выходи! Мои ушли на самокатах кататься в парк, мы с тобой как раз успеем вещи перевезти. Меня Их Величество Супруг отпустил аж на целых два часа!
Женька тут же представила недовольную мину Стаса, с которой он благосклонно позволил жене навестить подругу.
Приехав со Светкой к матери, Женька первым делом спросила у неё:
– Ты знала, что бабушка Женя у нас из дворян?
– Не так давно узнала, мама мне рассказала перед смертью. Ей когда-то бабушка строго-настрого запретила говорить об этом. Время такое было, что за дворянское происхождение можно было угодить далеко и надолго. Вот она и хранила всё в тайне, оберегала нас. Сейчас-то другое дело, нынче все в дворянство метят, – усмехнулась она. – Да что с него толку-то? Разве что самолюбие потешить. Все мы одинаковы, какие бы титулы себе не присваивали.
– Ну, не скажите, тётя Саша, – вступила в разговор Светка, – на вас с Женькой только глянешь и сразу видишь – дамы благородного происхождения! Какие лица, какая осанка! А кожа! Только у аристократов могла быть такая нежная белая кожа! И тонкая кость! В общем, породу ничем не испортишь!
