Читать онлайн Мария Пустовалова - У камина. Сборник рассказов

© Мария Пустовалова, 2020

ISBN 978-5-0053-0105-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На каминных часах едва пробило одиннадцать. Зимний декабрьский вечер властно обнял холодными руками город. В частном доме, на Майнсайт-роуд шесть, уютно горел камин. Дрова задорно потрескивали, периодически выпуская яркие искры. Его владелец, Шон Хейз, развалился в кресле, вытянув ноги в удивительных вязаных носках с очень сложными узорами. Он был крупным мужчиной за пятьдесят, а может ближе к шестидесяти. На круглом лице читалось довольство своей жизнью. Маленькие шаровидные глазки внимательно смотрели на Джека, старого приятеля Шона, с которым он не виделся вот уже лет тридцать пять, а то и больше. Джек Паркер выпил достаточно бурбона, чтобы начать вспоминать свое прошлое.

– Я тогда торговал картинами. Да, интересное было время. У меня были отличные костюмы, конечно, не сразу, а после нескольких удачных продаж. Начинал я скромно. Ходил по выставкам молодых, никому не известных, художников. Знаешь, они объединяются в группки и снимают какое-нибудь дешевое помещение, а потом приглашают туда своих друзей. И надеются, что кто-то купит их роскошные картины. На таких выставках я вскоре стал как рыба в воде. Набил глаз, что называется. Угадывал, какие работы через некоторое время вырастут в цене, какие будут пользоваться спросом у покупателей.

И вот однажды я решился на свою первую покупку. Прекрасно помню тот летний вечер: темнеет поздно, весь день шпарило солнце, а когда солнце зашло, сумерки дали возможность дышать полной грудью. Я понял, что сегодня надо осуществить задумку. У меня были накопленные деньги, не слишком много, но и работы молодых авторов довольно дешевы. Мне показалось, что для первой покупки картины я выглядел недостаточно хорошо, поэтому прежде, чем идти на выставку, я забежал в парикмахерскую. Меня постригли и уложили волосы. Тогда их было у меня в достатке: густые, каштановые и довольно непослушные. Мне редко нравятся укладки, но тогда надо мной отлично потрудились, и в будущем я взял на вооружение зачесывать волосы именно таким образом. Вся шевелюра убирается назад с помощью специального геля, а передняя прядь, чуть длиннее, остается свободной. Мне это шло.

В общем, я надел свой лучший костюм, а он у меня был один, самый простой, темно-синий, черную футболку под него и вышел навстречу своей мечте. В то время я был вдохновлен идеей маркетинга. Повсеместно в городе были развешены разнообразные рекламные плакаты, постеры и вывески. Это только входило в моду. Мне казалось, что я одним из первых понял, что это такое, маркетинг. Так преподнести товар, чтобы у тебя оторвали его с руками. Мне хватало совести понимать, что товар не должен быть отвратительным, но я догадывался, что ему не надо быть и первоклассным. Достаточно уверенного среднего качества. И поскольку язык у меня был подвешен как надо, я не сомневался в успехе своей затеи. «Что такое добавленная стоимость? – размышлял тогда я. – Это то, что я расскажу о картине сверх самого произведения, какая-то история».

– Постой, Джеки, ты просто морочил людям голову? – Шон вытянул свои короткие ноги поближе к огню.

– Можно и так сказать, но мне действительно близка идея маркетинга. Это история, а мы все любим хорошие сказки. Ты можешь купить рубашку за $15, она будет качественная, но без изюминки, а можешь купить рубашку Гуччи за $1015 и за ней стоит история всего бренда самого мастера Гуччио Гуччи. Ты будешь чувствовать запах Флоренции, где был основан Гуччи, несмотря на то, что все сделано в Китае. В общем, мы сами подписываемся на такой самообман.

Этот ответ удовлетворил Шона, и он кивнул, мол, продолжай.

– На чем я остановился? – спросил Джек, потеряв конец своего повествования в дискуссии о маркетинге.

– Ты вырядился как Дон и направился покупать свою первую картину, чтобы втюхивать ее потом каким-нибудь простакам, предварительно запудрив мозги, – быстро напомнил Шон, отпивая из бокала виски.

– Шон, Шон, Шон, – отсмеявшись сказал Джек. – Из твоих уст это звучит как анекдот, а ведь я действительно в этом участвовал.

– Ну что ты, Джеки, я ничуть не приукрасил, – он подмигнул и покружил свой стакан с виски так, что кубики льда тихонько стукнулись друг о друга. – Сколько тебе тогда было? Девятнадцать? – Спросил Шон.

– Вообще-то двадцать четыре, – откликнулся Джек и посерьезнел. – Я поздно повзрослел, если ты об этом.

– Вернуть бы эти годы, – с меланхолией воскликнул Шон.

– Без сомнения, лучшие годы жизни. Ни кредитов, ни протекающей крыши, ни платы за учебу детей…

– Кажется, мы стали старперами, – прервал рефлексию Шон. – Но в нашем возрасте есть свои преимущества.

– Да, например, не нужно тащить девушку в постель.

– Верно, и зовется она женой, и идет туда по собственной воле, и не потому что хочет тепла и ласки, а потому что устала, – подытожил Шон.

Оба мужчины захохотали, если не сказать «заржали как кони». Джек продолжил рассказ:

– Когда я пришел на выставку, то сразу обратил внимание на пару картин. Работы были приятными, на мой вкус, разумеется. Я уже повидал немало картин молодых художников, поэтому мне было с чем сравнивать. Долго переходил от одной работы к другой, и, наконец, остановил свой выбор на полотне с городским пейзажем. Черно-белые крупные мазки образовывали силуэт небоскребов. Не типичный скайлайн, который мы привыкли видеть: Манхэттенские высотки издалека, а что-то действительно необычное. Вид на город был свысока и сбоку, поэтому вошло всего несколько зданий, и они были довольно крупными. Несмотря на некоторую мрачность, полотно не выглядело пессимистичным, скорее, наоборот, деловым, энергичным. Кажется, это было мое настроение того времени: амбициозный, деятельный, бодрый.

Автор, написавший картину, долговязый парень с вытянутым лицом, стоял в сторонке, пытаясь придать лицу скучающее выражение. Но стоило мне перейти к полотну другого художника, он начинал ломать руки и переступать с ноги на ногу, будто хотел в туалет. Честно сказать, сейчас я даже не помню, что было на другой картине. Посетителей было немного, поэтому определившись в пользу долговязого, я без особого труда выбил себе приличную скидку.

Следующие несколько дней я ходил, лучезарно улыбаясь. Картина стояла у меня дома, на комоде, прислоненная к стене. Меня так вдохновило то, что я сделал первый шаг, что дальнейший путь, который мне предстоял, меня не волновал. По крайней мере те несколько дней, когда я был горд собой, что инвестировал деньги в картину, которую продам позже, и назову все это бизнесом.

Удивительно, когда я поставил картину у себя дома, в своей меблированной комнате, которую снимал на стипендию, некоторые мои знакомые, не проявлявшие ранее интереса к искусству, стали меня спрашивать о полотне. Это было первым звоночком, что я на правильном пути. На них же я тренировался «продавать» полотно, как если бы они были моими клиентами.

Однажды ко мне зашел мой приятель Оливер, который слыл репутацией ловеласа. Раз взглянув на картину, он присвистнул:

– Джек Паркер, да если бы в моих апартаментах висела эта картина, у меня было бы втрое больше поклонниц! – Манерно растягивая слова произнес он с улыбкой.

Он явно был восхищен и выразил восторг единственно возможным для себя способом.

– Сочту за комплимент, Оливер, – сказал я, вставая с дивана и подходя к картине.

Квадратная комната, служащая моим местом жительства в те годы, была довольно просторная. Кровать в углу, небольшой сиреневый диван у стены, письменный стол у окна, комод в углу, на котором стояла картина, и было еще одно окно напротив дивана.

– Ты купил ее для себя? – Поинтересовался мой приятель.

– Нет, Оливер, я продам ее и выручу еще денег, чтобы купить две, а потом продать и их.

– Неплохо придумано, – усмехнулся он. – Ты уже нашел покупателя?

– Еще нет, – ответил я.

В этот момент в моей голове промелькнуло, что я даже не знаю толком, кому буду продавать. Через секунду меня охватило чувство тревоги, сомнения в том, что я найду покупателя. Я ведь молодой парень, только заканчивающий университет. Какой взрослый состоятельный джентльмен захочет меня слушать? Мало того, где я возьму этого человека, на улице? Все эти мысли прервал голос Оливера.

– Сколько ты за нее хочешь, Джек?

– Я купил ее за шестьдесят баксов, – честно сказал я. – Художник хотел продать за сотню, но я сторговался.

– Идет, за сто долларов я куплю ее, – уверенно сказал Оливер.

И в этот момент в моем сознании что-то перевернулось. Я только что переживал, что не смогу найти ни одного клиента, и вот мой приятель стоит передо мной и предлагает мне деньги. И вместо того, чтобы принять предложение, я говорю:

– Извини, Оливер, я собирался продать ее не меньше, чем за двести, – вырвалось у меня.

Это пример того, когда говоришь раньше, чем думаешь. Я сначала сказал, а потом испугался собственных слов, хотя на моем лице это не отразилось.

– Джек, если не найдешь покупателя за двести, я всегда буду готов купить ее у тебя за сто баксов.

В тот день мы больше не обсуждали картины, а пошли в бар и, как всегда, Оливер вышел оттуда с какой-то девушкой, обнимавшей его за шею.

После амбициозного заявления о том, что продам картину за двести долларов, мне пришлось изрядно попотеть, чтобы найти покупателя. Я приходил в картинные галереи и медленно прохаживался вдоль скамеечек для отдыха, чтобы завести разговор с посетителями. Через несколько дней я напечатал недорогие визитки, которые раздавал в музеях и на крупных выставках. На карточках значилось «Джек Паркер, арт-дилер» и телефон. Не уверен, что я правильно понимал смысл должности, кажется, я почерпнул идею из фильма.

В какой-то момент я выработал свой подход. В музее я знал все картины. Приметив несколько с городскими пейзажами, я бродил неподалеку. Как только посетитель останавливался дольше минуты около нее, я подходил и с невозмутимым видом заводил разговор. Светскую беседу, что-то вроде «Чудесная картина», «автор хотел передать городскую суету». В это время я пожимал руку и вкладывал свою карточку, вроде как вежливо. И в конце беседы добавлял, что у меня есть полотно с похожим сюжетом, всего за двести долларов. «Не хотите ли взглянуть, сэр?».

На десятый день моего ежедневного посещения галереи высокий господин в котелке заинтересовался моим предложением. От неожиданности я на мгновение стал заикаться. Ведь когда терпишь поражение десять дней подряд, уверенность в успехе исчезает. Судорожно стал думать, а куда его вести на показ?

Я выдумал историю о том, что моя мастерская с множеством картин сейчас закрыта на ремонт, но нужная картина находится у меня дома. Мы договорились о встрече на следующее утро. Весь день, вечер и ночь я жутко волновался. Чтобы унять беспокойство судорожно прибирался. Господин покупатель выглядел очень солидным, на вид лет сорок пять. Брюнет с зализанными назад волосами, круглыми тонкими золотыми очками, черным котелком и глубокими темными глазами. Его коричневый клетчатый костюм тройка, бежевая выглаженная рубашка и кофейный галстук были идеально подобраны. Безукоризненный образ. Мне хотелось, чтобы комната выглядела так же опрятно как потенциальный покупатель. Никогда не занимался уборкой настолько тщательно, даже перед приходом девушки. Вечером помыл пол, протер пыль, убрал все мелочи в комод, открыл шторы и понял, что нужно помыть окна. Утром, забравшись на стул с тряпкой в одной руке и моющим средством в другой, тщательно вымыл окна. В комнате стало еще светлее, даже несколько солнечных зайчиков заплясали по комнате.