Моя комната была самой дальней слева. Я зажгла свечу на комоде и упала на кровать, прямо в башмаках, как была, дожидаясь, пока принесут мои вещи.
– Та дверь в конце коридора, про которую мы думали, что там чулан, – сказал Хэнк, втаскивая сундук. – Это ванная. Слава богу.
– Общая! – раздался из коридора голос Эллиса.
– С водой из крана! – ответил ему Хэнк.
Он взглянул на меня и подмигнул.
– Ждем, – прошептал он, поднося палец к губам. – Ждем… Вот сейчас…
Эллис в коридоре пробормотал что-то неразборчивое.
Хэнк расхохотался во все горло.
– Последнее слово всегда за ним. Ну, так он думает. Как бы то ни было, ванная. Она в доме, и она прямо рядом с тобой, везучая ты.
Как бы мне ни хотелось упасть, надо было хотя бы смыть с лица сажу и почистить зубы. Я заставила себя ожить настолько, чтобы покопаться в багаже и отыскать необходимое – задача не из простых, поскольку я нарушила порядок, созданный Эмили, в панике пытаясь собраться в дорогу. Нас предупредили, что место для багажа на корабле ограничено; в этом, на мой взгляд, была некая ирония, поскольку raison d’etre корабля состоял в перевозке груза. В конце концов я стала хватать и кидать в чемодан все, что попадалось под руку, уверовав, что именно то, что я не возьму, окажется жизненно необходимо.
Выходя из комнаты, я так ударилась об угол комода, что вскрикнула, и меня пронзила жуткая мысль. Что, если волны никогда не остановятся? Что, если теперь так и будет, всегда?
Когда я вернулась из ванной, Эллис стоял у камина в моей комнате, тыча в пустую решетку кочергой.
– Пустой, разумеется, и батареи отключены. Высокий класс, кругом. Ни электричества, ни отопления, одна ванная на всех. Пойду, поищу дрова, или уголь, или навоз, или что они там жгут внизу.
– Пожалуйста, не надо, – сказала я. – Тот мужик, что нас впустил, трепетно относится к топливу.
– И что? У меня пар изо рта идет.
Он повернулся в профиль и выдохнул, испустив легкое облачко пара.
– Со мной все будет хорошо, – сказала я. – Тут полно одеял. И я могу лечь в халате.
– Ты уверена? Я справлюсь с Черной бородой.
– Да. Уверена. К тому же ты наверняка спалишь дом.
Эллис медленно улыбнулся:
– В смысле, как Дом Гамлета?
Во время нашего медового месяца в Ки-Уэсте сигара, которую Эллис оставил без присмотра, едва ли не стала причиной катастрофы в викторианской постройки отеле, который мы прозвали Домом Гамлета, потому что одновременно с нами там остановился датский принц. Принцу, как и всем остальным, пришлось сменить отель, но, поскольку никто не пострадал, инцидент в пересказе превратился в анекдот и стал частью нашего с Эллисом совместного репертуара, историей, с которой мы выступали на вечеринках.
Я знала, что, заговорив о том случае, Эллис пытается пробудить теплые воспоминания и как-то наладить наши отношения, но он не понимал, что, упомянув пожар в Ки-Уэсте, он заставил меня думать о чудовищно обожженных моряках, которых всего несколько часов назад выносили с корабля.
– Да, как в Доме Гамлета, – сказала я.
– Мы его не сожгли. Просто подпалили пару комнат, – возразил Эллис.
Я забралась в постель и поежилась.
Эллис нахмурился, потом положил кочергу на решетку и подошел ко мне.
Мы заключили хрупкое перемирие, когда наконец оторвались от подлодок, договор, который состоял в основном в том, чтобы давать друг другу как можно больше места там, где и места-то не было, и говорить друг с другом лишь тогда, когда это абсолютно необходимо. Но это не значило, что там, на корабле, я не сорвалась, или что я не знала, как быстро близость приводит к презрению, или что меня все еще не приводило в ужас и ярость то, что меня потащили в эту непродуманную поездку. Самая глупая и опасная из наших выходок.
