– Но ведь уже… – робко попыталась напомнить Инна Леонидовна.
– Ну, хорошо не поступление в ВУЗ, – раздражённо огрызнулся предлагавший. – Если вы так активно выступаете против, пусть студент придёт со своей однокурсницей, которая от него забеременела. Она не хочет аборта, он не хочет ребёнка – вот вам и дилемма.
– А что? Аборта ещё не было, – развёл руками ведущий.
– Хорошо, утверждаем. Только начнём беседу с аборта, это такая реальная замануха, если грамотно тему разработать, потом этот ваш неадекватный муж, и на сладкое – Мчечислав, чтобы девочки до конца программу смотрели.
– Мне кажется не надо с актёров начинать, – неожиданно для себя возразил Серёга. – Слепой раскусить может. Я же говорю, там что-то есть.
– Опять кто-то «Секретные материалы» на ночь смотрел, – сморщился в сторону Серёги шеф. – Все ваши туфтоделы не могут угадать, в какой руке арбуз спрятан! Умудряются пукнуть в воздух и промахнуться, а ты говоришь… Кстати, как там зовут твоего слепого?
– Антонином.
– Так и знал, что Паригорием, – шеф привык передёргивать замысловатые имена гостей программы и делал это с удовольствием, – смешной денёк будет: сначала запись Стефана Громкопопуло, потом Антонина, наверняка, Тихоструева. Откуда вы эти лингвистические рудименты выискиваете, тени забытых предков?
– Стефана зовут Григоропопуло, – поправил начальника коллега Серёги. Он также предлагал гостей на программу: с этой недели вышел из отпуска, и вот, оказывается, сразу же с готовым героем. Прыткий. Умудрился к тому же, чтоб обсуждение вокруг его гостя на скорую руку прошло. Серёга задержался-то всего на четверть часа, а уже ни о каком Стефане речь на летучке не велась. Интересно, чем он так заинтриговал шефа, что сомнений по герою не возникло?
– Посмотрим ещё: как и чем он у тебя «популо», – будто зачуяв Серёгино недоумение, шеф решил доразобраться с первым героем, – какие места он будет мазать своим скипидаром – это-то ты хоть знаешь?
Серёга поперхнулся – «скипидаром лечит… на пару эфиров растянуть можно». С ним случился «эффект Инны Леонидовны», когда хватало необдуманности, для того чтобы начать фразу, и доставало осторожности, чтобы её так и не закончить:
– Вы знаете, мой слепой именно про это…
– Сочинил либретто, – привычно застихотворил неоконченную мысль Серёги шеф. – Как с писаной торбой носятся со своими кармическими утырками! Оставьте эти ахи-взохи для бабусек, что смотрят программу. Для вас эти ребята просто рабочий материал. Из него рейтинг лепится.
– Но что, если, – взволнованно и споро, боясь, что её остановят, вклинилась в разговор Инна Леонидовна, – что, если один из этих утырков, один из тысячи, из сотни тысяч, прав? Я так, когда думаю об этом…
Здесь решительность тётеньки режиссёра закончить свою мысль окончательно угасла. Но всё-таки фурор ей произвести удалось. Все оглянулись с недоумением. Возможно, если б заговорил электрочайник, присутствовавших это удивило бы меньше. А Серёге припомнилось «…баба одна, молчит всё время. Её и слушать надо». Да, что ж за совпадения?! Оцепенелость коллег снял шеф-редактор:
– Вот это первое чудо, которое случилось у нас на программе! Глухие видят! Слепые ходят! Инна Леонидовна говорит! Инаугурационная речь Валаамовой ослицы! Вместо того, чтоб языки чесать, лучше бы за сценарии программ принялись. К вечеру чтоб были готовы! А наша болтушка, – и пальцем на Инну Леонидовну, – над анонсирующим роликом пускай трудится. Ну что, по серьгам получили? За работу, сёстры!
