Это не напоминало даже “американские горки”, о которых она думала, катаясь на дядюшкином самолете. Было намного, намного быстрее, выше, резче и страшнее.
...Управлять? Да какое там управлять, тут хоть удержаться бы на месте! Проклятые недопристегнутые ремни, а если они не выдержат? Собственно, думать об этом было невозможно, как и о чем бы то ни было вообще, но пальцы, вцепившиеся в костяной шип на загривке дракоши, кажется, уже побелели. Сама Ида, распластавшись, предельно вжалась в его шею.
Нет, она, конечно, мечтала, чтобы ветер в лицо и прочие красоты, но всякую романтику следует ограничивать! Кися, твою мааааааать!
Когда совсем близко – прямо перед мордой дракоши – пронеслась струя пламени, Ида даже не сразу поняла, что происходит. И только потом услышала грозный громовой рык. Ой, правда твоя мать? Ну конечно! Драконица решила, что пора и честь знать, и воспитательными “пинками”, то есть пламенными рыками, гонит дитятю к земле. Дело, конечно, хорошее, лишь бы она не забыла, что у дракоши там на огнеупорном загривке совсем не огнеупорная девочка…
Несколько секунд по приземлении она еще не могла не то что выпрямиться или расцепить пальцы, а хотя бы просто вдохнуть. Пока Котангенс, недоуменно повернувший к ней голову, не встряхнулся. Кажется, в этот момент она побила все возможные и невозможные рекорды по скоростному распутыванию и расстегиванию ремней, а потом просто скатилась со спины дракона, распластавшись теперь уже на земле. Ой, дядя с сестрицей бегут… надо, наверное, сказать им, что ли, что она жива… ой, там еще и родители бегут…
По ощущениям, желудок у нее был сейчас где-то примерно в носоглотке, а все остальные внутренние органы связаны таким затейливым узлом, что куда там седельному макраме. Тем не менее, Ида, не пытаясь встать, помахала бегущим трясущейся рукой и слабо улыбнулась.
Котангенс оглянулся, внимательно осмотрел свою отважную наездницу, а затем неуклюже повернулся – переступая только задними лапами и описывая попой полукруг, так что в итоге его донельзя виноватая морда оказалась прямо над лицом девушки.
– Хороший котик… только очень, очень быстрый! С-скотина!!
Тут же рядом возникла еще одна морда – огромная и, как показалось Иде, слегка злорадная. Морда, внимательно осмотрев потерпевшую, фыркнула и отодвинулась.
А вокруг уже столпилась семья Виленто в полном составе.
– Какого круха, Джем!!
– Ну… я думал, все будет немного… по-другому, – оправдывался дядя Джемайя, и выражение лица у него было виноватым точь-в-точь, как у Котангенса. – Но она же в порядке! Кажется…
– В порядке?! Она зеленая!!
Хм? Впрочем, если поразмыслить, чувствовала Ида себя и впрямь довольно… зеленой, да.
– Я в порядке, – вопреки ощущениям просипела она.
– Ну вот! – жизнерадостно провозгласил неисправимый дядюшка. – Просто здесь есть над чем работать!
“Все-таки Тория рычит совершенно как дракономать!”, – думала Ида, пока отец транспортировал ее обмякшее тело домой. Дядя порывался нести ее сам, но тут оказалось, что и тисс Тристобаль отлично умеет рычать по-драконьи.
Хм, что значит, никуда теперь не отпустят и седло заберут? Нееетушки, дорогие родственнички, у меня тут, между прочим, дракон необъезженный!
Встрепенувшись на руках отца, Ида открыла глаза – чтобы увидеть, как, широко и бесшабашно ухмыляясь, подмигивает ей дядюшка Джемайя.
11. Глава десятая. Слова произнесенные и несказанные
