Ида, напротив, недоуменно нахмурилась.
Объяснение нашлось чуть позже – когда Кей догнал ее в коридоре по дороге в башню.
– Тиссе Ида! Постойте! Я… можно поговорить с вами?
Пожав плечами, она взглядом попросила Аду идти дальше без нее. Впрочем, ни на секунду не сомневаясь, что любопытная сестренка не уйдет дальше ближайшей портьеры.
– Я слушаю, – что бы могло Кею от нее понадобиться? За два года они никогда не общались наедине. Здоровались, кивали друг другу, виделись ежедневно, но у каждого всегда были свои неотложные дела и заботы, свои мечты и планы. Тут уж не до пустой болтовни. Тем более что “для поболтать” у Иды всегда была рядом сестра, с которой ей грозил скорее переизбыток, чем недостаток общения.
– Я… – мальчишка вдруг запнулся и опустил голову. – Я хотел сказать… вы только не подумайте! Я ведь теперь стану тэром, и я… а вы… У меня намерения самые честные, вы не думайте, и тиссе Тория не станет возражать! Я вами всегда восхищался, я...
Ой-ой… Понимание, что он пытается сказать, оказалось болезненным и неприятным.
Может, девчонке, которой на самом деле 16, признания от парня бы польстили, даже если сам он ей безразличен. Но Зинаиде Летовой меньше всего хотелось бы причинять боль хорошему мальчику, с которым у нее никак не может быть ничего общего. И лестно ей тоже не было.
И когда он вообще мог успеть? Ведь и впрямь почти не общались! Или это у него вроде влюбленности в недосягаемый образ прекрасной дамы, с которой и разговаривать необязательно? Ну да, у мальчишек в его годы случается. Полюбовался однажды на укрощение дракона – и пожалуйста, готов светлый идеал, который издалека обожать даже удобнее, потому что всему, что он там себе напридумывал, ничуть не мешает реальность.
А выпитое за ужином – совсем немного, но ведь с непривычки! – наверняка придало смелости…
Нет, конечно, в практике Зинаиды Алексеевны в прошлой жизни и такое бывало – как не бывать! Случалось, влюблялись в нее ученики, вот такие же почти, как этот Кей. Все-таки была она и там еще вполне молодой и неплохо выглядела. Признаться строгой математичке, правда, мало у кого духу хватало, но попадались и такие отважные кадры.
Вот только там и тогда все эти мальчишки-старшеклассники видели перед собой взрослую учительницу гораздо старше себя. И отлично сами понимали, насколько исчезающе мало у них в реальности шансов на взаимность.
А этот видел – кого же он видел? Ну да, девчонку еще моложе себя. И разделяет их в его глазах разве что социальный статус. Да и то – препятствие это вовсе не является непреодолимым. Он ведь, как сам и сказал, станет теперь уважаемым тэром и вполне может занять высокое положение в обществе. И войти в благородный род ему тогда ничто не помешает.
“Как же объяснить тебе, малыш, – чувствуя подкативший к горлу комок, думала Ида. – ты ведь не знаешь, что перед тобой – взрослая тетка, столько лет работавшая в школе с такими же, как ты, не способная смотреть на тебя иначе как на мальчишку. Пережившая тяжелый брак, две неудачные беременности, годы одиночества и много чего еще, о чем тебе лучше и вовсе никогда не узнать, ведь ты будешь, надеюсь, когда-то кому-то прекрасным мужем…”
Надо было прекратить все это, пока не поздно.
– Кей, – она прервала излияния мальчишки, стараясь говорить самым прохладным тоном, на какой была способна. Так говорила Зинаида Алексеевна, отчитывая нерадивых учеников. – Я не думаю, что твои признания уместны. Я не хотела бы больше слышать от тебя ничего подобного. Никогда.
