Мне плохо. Мне не просто плохо. Я едва сдерживаю себя, чтобы не заорать во весь голос, срывая связки, и не начать кидаться на стены. Никогда не думала, что клаустрафобия – это настолько зубодробительно.
– Дина, не молчи! Дыши, слышишь? Все в порядке. Все хорошо. Сейчас включат свет и мы выйдем отсюда. – Берсенев тянет меня на себя.
Прижимает к груди, заключая в объятия. Гладит руками мою спину, шею, зарывается пальцами в волосах. В нос бьет аромат дорогого парфюма с нотками морского бриза. Запах мужской кожи. Щеку колет двухдневная щетина. И на губах ощущается мятный вкус его дыхания.
Он шепчет мне что-то успокаивающее. Баюкающее. И сознание постепенно переключается на другую волну.
Я расслабляюсь в его руках. В легкие снова начинает поступать воздух. А внизу живота зарождается приятное тепло.
– Я рядом. С тобой. Не бойся, – шепчет прямо на ухо.
Свет в лифте вспыхивает так же неожиданно, как и отключался. Ослепляя в первую секунду. И открывая в зеркальном отражении стены пикантную картину.
Я, прильнувшая всем телом к Берсеневу, и его ладони на моей пояснице, чуть ли не на попе. Мой взъерошенный вид. И какое-то странное выражение лица Берсенева.
Боже... Хорошо, что тут никого нет и никто не видит этот момент. Я бы сгорела со стыда. Потому как подобные объятия в обычной жизни намекают на слишком близкие отношения между мужчиной и женщиной.
Лифт снова начинает движение вниз. Я пытаюсь отстраниться, но Кирилл неожиданно против. Он напрягается, не выпуская меня из кольца своих рук.
– Ты в порядке? – спрашивает встревоженно.
– Что это было?
– Кажется, отключали свет.
– Извини. Я... не знаю, что со мной было. Просто нахлынуло одномоментно. И накатил неконтролируемый страх. Я думала – задохнусь.
– Никогда не застревала в лифте?
– Нет, – мотаю головой.
– Оно и видно. Не пугайся, это нормально. Многие еще похлеще паникуют в подобной ситуации. Ты точно в порядке? Идти можешь? – все еще не желает отпускать меня Берсенев.
– Да, конечно. Спасибо тебе... большое, – произношу последнее слово совсем тихо.
Ему все же приходится расцепить руки, отступая на шаг. На какой-то момент мы встречаемся взглядами. Мне кажется, что где-то в глубине этих нереально красивых глаз проскальзывают тоска и сожаление. Ровно на секунду. Пока резкий звонок не оповещает о том, что мы приехали. И двери лифта разъезжаются в стороны.
Я вздрагиваю. Ловлю ртом воздух, приходя в себя.
Все, Диана, отпускаем и забываем. Это всего лишь дурацкое недоразумение. Ничего не значащие секунды твоей внезапной слабости.
Такое бывает иногда. У многих. Да почти у всех. И ты не исключение.
Реакция Берсенева вполне очевидная – так любой поступил бы на его месте. Наверное...
Все, хватит! Выкидываем мусор из головы и идем прямо.
Ноги по-прежнему кажутся ватными, но я уже в состоянии адекватно реагировать и идти сама. А чтобы Кирилл не заметил моего смятения, ухожу на пару шагов вперед.
– Так откуда ты узнал, что я еду к следователю? – снова возвращаюсь к этому вопросу, когда доходим до уже знакомого железного коня на автостоянке.
Мой спутник нажимает кнопку, и черный внедорожник приветственно отзывается, моргая фарами. Такой же шикарный и красивый, под стать хозяину. Я даже залипаю на мгновение на их дуэт – так органично они смотрятся вместе.
– Спросил, – коротко бросает Кирилл, галантно распахивая передо мной переднюю пассажирскую дверь.
