– Ладно, спасибо и на том, что поведали, – сказал он охотникам. – Но будет лучше, ежель вы наконец-то обнаружите гадину.
– Ох, ваше боялское величие, – ответил за всех бородач. – Вскоре она сама появится, ибо подбирается ближе и ближе к славному Тянитолкаеву.
– Чтоб у тя язык отсох! – воскликнул Полкан и замахал на охотников, мол, проваливайте, пока совсем не разозлили.
Настал черед Малафея.
* * *
После позднего обеда братья Емельяновы отправились к бабке Скипидарье.
Подаренные Люлякиным-Бабским плащи бесподобно согревали и укрывали от мороси. Кроме того, они были оторочены ценным куньим мехом – местным признаком крутизны. Соболя носили исключительно князья, а куница была официальным зверем боялства.
Иван да Егор шлепали по неглубоким лужам. Армейские ботинки отлично защищали ноги. Близнецы спорили, нужно ли злоупотреблять гостеприимством Полкана.
– Знаешь, братан, – сказал Старшой. – Мы его за язык не тянем. Этот богатей сто пудов попутал нас с кем-то другим. Не пойму, с кем. Главное, вовремя смыться.
– Вот именно, тут какая-то ошибка, – пробурчал ефрейтор Емеля. – Как бы нам не пришлось за нее расплачиваться.
– Ты слишком циклишься на возможных косяках, потому тебе не везет, – наставительно заявил Иван. – Сто раз тебе говорил: учись мыслить позитивно.
Старшой даже обернулся к брату и потряс пальцем, чтобы правильные слова были усвоены должным образом. Тут Иван и столкнулся плечо в плечо с неким воином.
– Смотри, куда прешь! – гаркнул незнакомец.
– Сам не спи! – огрызнулся Старшой, заведенный беседой с упрямым братом, а потом стал рассматривать воина.
Это был крепкий парень лет двадцати семи. Кольчуга под кожаной робой, закрывающей металл от дождя, меч на поясе. Штаны с защитными пластинами. Старые, но крепкие сапоги с высокими голенищами. Иван оценил лицо. Упрямый каштановый вихор, широкие скулы. Нос картошкой, глаза карие.
– Ты кто таков? – раздраженно спросил дружинник.
– Не твое дело, – ответил Старшой.
– Я тебя в бараний рог согну, щегол.
Егор, до сей поры сохранявший нейтралитет, отмер и исполнил красивый хук. Бойцу-скандалисту следует отдать должное: он устоял на ногах, просто «поплыл».
– Спасибо, брат, – хмыкнул Иван, отодвигая с дороги ошеломленного незнакомца. – Стопроцентный нокдаун. Дополню свою мысль. Как я уже говорил, главное – смыться отсюда, пока не появятся те, за кого нас принял наш официальный спонсор. А еще до того, как мы перессоримся со всеми местными дружинниками.
Егор пожал плечами и процитировал бойца:
– Смотри, куда прешь.
Остаток пути прошли молча. Старшой удивлялся неожиданно проклюнувшемуся у брата чувству юмора, а ефрейтор размышлял о том, что хук получился чрезвычайно быстрым и мощным. Нет, Егор не впервые исполнял этот удар столь удачно, но сегодня вышло просто идеально. Емельянов-младший ощущал прилив сил и ловкости. Нечто сродни куражу, который иногда испытывает каждый человек. Только возникла уверенность: прилив не минутный. Будто прыгнул на новый уровень мастерства.
В пасмурную погоду дом Скипидарьи выглядел еще мрачнее и загадочнее.
Позвонили. Через полминуты старушка открыла.
– Заходите. Плащи сымайте, книги влагу не любят.
Усевшись за знакомый стол, покрытый зеленым сукном, близнецы приготовились слушать бабку, но ошиблись – она начала с вопроса:
– Соколики мои, почувствовали ли вы что-либо необычное, попав к нам?
– Ну, я стал сомневаться в собственном рассудке, – сказал Иван.
