– Видишь ли, Полина, просьбу твою я, разумеется, выполнил. Но открывшиеся данные такие, что просто диву даешься!
– Что, жутко мрачная проза жизни?
– Наоборот, все как в сказке. Жили-были три брата. Правда, родными между собой были только двое, третий приходился им двоюродным. Их матери были сестрами, дочерьми одного почтенного человека, работавшего в нашем городе в администрации. Фамилия его была Дубинин. Обе его дочери, выйдя замуж, получили такие фамилии: одна – Аникеева, другая – Виноградова. Некоторое время они обе жили в нашем городе, пока старшая, Аникеева, не разошлась с мужем и не уехала с сыном на Север. Ему тогда было восемь лет.
– И что, далеко она уехала? – спросила я.
– В какую-то Тьмутаракань. Зачем она это сделала, сказать трудно. То ли захотела досадить бывшему мужу, то ли еще зачем-то. Но прожили они там довольно долго, двадцать лет. А младшая сестра, Виноградова, так и жила с отцом и своей семьей здесь, в Горовске. За это время господин Дубинин успел овдоветь, но через некоторое время женился во второй раз на одной своей сотруднице, еврейке по национальности. Вскоре они уехали на постоянное место жительства на ее историческую родину, в Израиль. Младшей дочери отец оставил свою квартиру в центре.
– Серж, – вмешался Ариша, – я прекрасно помню ту женщину. Я как-то обращался в администрацию… ну, неважно зачем, и мне довелось познакомиться с ней. Ее звали, насколько я помню, Эсфира Наумовна Короткович.
– Совершенно верно. Так вот, Дубинин взял ее фамилию и уехал, как я уже говорил, с ней в Израиль. У нее там были кое-какие родственники. Супруги Короткович влились в их бизнес, потом открыли свое дело и несколько лет жили, насколько я понимаю, просто прекрасно.
– А потом, как всегда неожиданно, что-то вдруг случилось, – предположила я.
– Ты права, – дядя Сережа взял рюмку, в которую Ариша плеснул еще немного коньяку. Себя дед, разумеется, тоже не забыл.
Мужчины выпили, закусили бутербродами, и, прожевав, дядя Сережа продолжил:
– Так вот. Сначала умерла жена Дубинина. Пару лет он продолжал заниматься своим бизнесом, но недавно скончался и сам. И надо сказать, в довольно почтенном возрасте, ему было далеко за семьдесят.
– Я так понимаю, дядя Сережа, мы подошли к самому главному в вашем повествовании, – сказала я.
– Да, Полина, именно к самому главному. Все, что вы слышали до этого, было лишь предысторией. Итак, господин Дубинин, вернее, теперь уже Короткович, скончался в Израиле, оставив небольшую юридическую контору. После его смерти обнаружилось завещание, гласившее, что все его имущество достается по наследству его внукам, заметь: именно внукам, не дочерям! За что старик так обиделся на своих дочек, сказать трудно, но их в завещании он даже не упомянул.
– Может, он разошелся с ними по идейным соображениям или они ему не оказывали должного почтения, – предположил дед.
– Факт остается фактом: в завещании, всплывшем буквально на днях в одной юридической фирме-посреднике, говорится, что все наследство господина Коротковича должно быть продано в Израиле, а денежные средства переданы в России троим его внукам и поделены между ними поровну.
– И сколько же составляет это денежное наследство в рублях? – спросила я.
– Ни много ни мало двадцать миллионов. Часть денег из наследства пошла на оплату трудов фирмы-посредника, продававшей контору в Израиле, оформлявшей все документы в России, ну и так далее.
