– Я кинжал потерял.
Отец сразу как-то не воспринял эту новость, она для него была такой неожиданной и невероятной, что понадобилось время, чтобы он осмыслил это:
– Как потерял? Ты соображаешь, что ты сказал? – наконец, вытолкнул он из себя, как будто паровая машина под давлением сбросила пар. – Ты что городишь?! Или я ослышался? Это же семейная реликвия! Этот кинжал не только терять нельзя, но прикасаться к нему нельзя!
– Так получилось, – скукожился и пролепетал Роман. – Около театра на меня напали двое, мне ничего не оставалось, чтобы защититься, и я вытащил кинжал.
– Кто эти двое? Ты их узнал? – властно перебил сына отец.
Роман утвердительно и нервно наклонил голову, называя две клички:
– Блямба и Кум.
– Шестерки, – презрительно бросил отец. – Нож у них? – спросил.
– Нет, – виновато сглотнул слюну сын. Ему было досадно все это говорить отцу, но не говорить он не мог, потому что знал, что отец все равно узнает правду, посему торопливо сказал. – Но я знаю у кого. Я узнал его. Он мне хотел помочь, его охрана Блямбу и Кума отделала, как следует. Это владелец магазинов Корозов. Так получилось, что нож оказался у него. Случайно.
И вдруг до отца дошло нечто иное, отчего тот дернулся и пронзил сына злым взглядом, как будто нанизал на острый шампур:
– Ты опять был в театре? – воскликнул он возмущенно. – Ты опять встречался с нею?
Сын опустил глаза к полу, но отца это еще больше взвинтило, и он заиграл желваками:
– Я же русским языком предупреждал тебя, чтобы ты на пушечный выстрел не подходил к ней! – глаза отца в этот миг были страшны. – Ты опять преподносил ей цветы?! Неужели там не было других молоденьких актрис, которым можно было подарить цветы?! Ты помешался на ней! Я запрещаю тебе появляться в этом театре!
Но у Романа непокорно задрожали ноздри, как у коня, утомленного долгим и трудным бегом:
– Она притягивает меня, – выдохнул он, найдя в себе силы, чтобы сказать это.
– Найди для себя другой магнит! – как бритвой по горлу резанул в ответ отец.
Роман нервно задергался, и это говорило отцу о том, что привязанность сына к актрисе становится сильнее страха перед ним. Сын явно игнорировал его требование. Но отец не мог терпеть такого упрямства, он привык подчинять себе людей и не умел считаться с их мнением. Сына по-своему любил, но в рамках беспрекословного подчинения:
– Я сам найду тебе другой магнит! Я женю тебя! – решительно заявил он.
Покраснев, парень продолжал сопротивляться:
– Я уже взрослый, и сам могу найти себе жену.
Взорвавшись, отец звучно отрубил:
– Через месяц свадьба! И пикать не смей! Эта тема закрыта!
Парень сжался, по нему было видно, что воля отца может быть исполнена, если до тех пор сын не совершит какой-нибудь сумасбродный поступок, способный поломать все планы. Отец отдышался, но его возмущение на этом не прекратилось:
– Почему кинжал оказался у тебя? – он сверлил сердитым взглядом. – Как ты посмел его взять без моего разрешения, или ты задумал кого-то убить? Это безрассудство! Разве не проще было нанять стрелка?!
– Я хотел убить ее! Своими руками! – выдержав паузу, дрожащим голосом прошептал Роман.
Подступив к нему вплотную, отец за плечи поднял сына с дивана. Посмотрел в лицо, обнял обеими руками, крепко прижал к груди:
– Сын, запомни! Никогда не делай своими руками то, что могут за тебя сделать другие лучше, чем ты.
– Я должен сам, отец! – снова прошептал парень, забился в истерике и обхватил отца за шею.
