Убегающие за горизонт. Дневник марафонца и путешественника - страница 2

21.04.1995г. Уваровка

Сидим на отдыхе в Доме культуры, Виталий играет на гитаре и поет. Виктор Германович – руководитель изостудии рисует в нашем альбоме картинки о нашем беге с велосипедом. Вручили студийцам наше послание. Искупались в пруду. Отдых после бессонных ночей. Уваровка оказалась в стороне, но мы не пожалели, что сделали этот крюк по старой Московской дороге.

А утром было Бородино, речка Бородинка и Бородинское поле, где произошло великое сражение с Наполеоном, воспетое М. Ю. Лермонтовым и Л. Н. Толстым. Мой отец, учитель русского языка и литературы, любил читать вслух стихотворение Лермонтова…

Здесь же рядом – Спасо-Бородинский женский монастырь, священный памятник погибшим воинам и символ вдовьей печали. Здесь все дышало русской мощью и силой. И здесь в этом храме я купил крестик, поставили с Виталием поминальные свечи. Он к тому времени был воцерковленный, ходил часто в церковь, исповедовался. Я был тайно крещенный сразу после рождения, в соседней деревне километров 20 от нашей… Нас возили туда на телеге с лошадкой рано утром. И вот здесь в Бородино я осознанно впервые перекрестился и повесил на шею крестик. Первую исповедь осуществил позже, через несколько лет, в Дивеево в женском монастыре, во время путешествия в Иерусалим.

23.04.1995. Вязьма. Церковный двор, Пасха

Нам разрешили установить палатку во дворе церкви. Виталий ушел на службу, а я не мог отстоять и часа. Днем была большая работа – на двоих 78 км, мои 48. Последние несколько часов бежал в темноте. Виталий очень хотел попасть на Пасху в церковь прибыли на ночную службу в 23.00. и застали крестный ход вокруг церкви. К 7.00 нам принесли водку и трапезу разговеться после поста. Конечно, пост мы не соблюдали, но Виталий убеждал, что путешествующие имеют право кушать. Пообщались со священниками. На вопрос, почему крестный ход идет против часовой стрелки, батюшка ответил, что церковь вне времени, как жизнь, как Бог, она вечна и это наперекор ходу времени. А ведь и бег на стадионе – тоже против часовой стрелки…

28.04.1995. Ночевали в пионерском лагере Маяк

Лагерь заброшен, не достроен. Никто не живет. Расположились в большом помещении, предназначенном для стоянки и ремонта машин. Здесь же разожгли костер, на улице шел дождь. Купили бракованный велосипед и заменили колеса на дорожный, каждый день – ремонт колес тележки и велосипеда.

Возле Смоленска посетили немецкое кладбище. Здесь местные жители ведут раскопки и обыскивают погибших немецких воинов, ищут золотые зубы, кольца. В центре стоит постамент, на нем немецкий мотоцикл, некоторые пытаются его снять, но боятся, кто-то пустил слух, что «заминирован». Рядом был госпиталь и всех умерших хоронили рядом с этим постаментом. Все вокруг раскопано и валяются открыто человеческие кости. Узнали адрес председателя немецкой общины, он русский, но с нами он разговаривать не стал, не пустила мать для переговоров. Услышали только одну фразу: «все начальство знает об этих раскопках».

После выезда из Смоленска посетили Катынь. Рядом с этим польским захоронением сооружен крест и надгробная плита с 400 фамилиями наших советских солдат, расстрелянных немцами здесь же в мае 1943 г..

Белоруссия. Вечер

Мы в доме работниц по ремонту и осмотру трассы. Хозяйки – две больные одинокие женщины. Одна слепая, в ноябре похоронила свою дочь – сбила машина напротив дома, когда она переходила дорогу. Она еще в трауре, все напоминает о дочери; платье, обувь, фотографии на стене. С 40 лет работала на трассе. Намедни отвезла свою сестру в дом престарелых. Вторая хозяйка живет через стену, лежит парализована, не говорит, а только стонет. За ней ухаживает племянница, она же и нас приняла, предоставила для ночлега баньку и даже документы не посмотрела. На границе была очередь для грузовиков и легковых машин. С России около 2 км, с Белоруссии на 1 км. Нас пропустили без осмотра. Я за день пробежал 46 км, Виталий -12 км, всего 58.