Убить еврея - страница 26

В черной дыре есть только один путь – от периферии к центру. Хотя где в ней центр, а где периферия – непонятно.

По мере приближения к границе черной дыры, откуда уже возврата нет, время постепенно замедляется, а при пересечении этой границы останавливается совсем. Если вы находитесь на корабле, то время для вас течет по-иному. Вы пересекаете границу за определенное время и с огромной скоростью устремляетесь к своей гибели. Черные дыры все в себя затягивают, в том числе и свет, и ничего не выпускают наружу. Хотя недавно я прочитал заметку, что они все-таки исторгают из себя свет и другие частицы. Правильно, во Вселенной нет однонаправленных процессов, все они двойственны и направлены навстречу друг другу.

Ученые определили, что наша Вселенная представляет собой черную дыру, так как соответствует всем ее характеристикам. Человек разворачивает всю проявленную Вселенную из себя, из своего ума. Поэтому изначально человек также представляет собой черную дыру. Поскольку сама Вселенная является черной дырой, в ней есть черные дыры. Значит, и в поведении человека в некоторых областях его жизни должны проявляться черные дыры. В линейной Вселенной человек может проживать либо жизнь обычной звезды, либо сверхновой, либо пульсара, либо красного гиганта, либо черной дыры (все вышесказанное касается и наций)».

– Так вот, – услышал Артём, возвращенный в реальность, – когда наступал коллапс цивилизации, она исчезала. Абсолютно не имеет значения, по каким внешним причинам – потоп, вирус, завоевание и так далее. Она исчезала, но, к счастью, появлялась другая.

– Так чего вы волнуетесь? – сказал Артём, – обыкновенная ротация.

– Нет! – жестко возразил старший. – Иногда конец может быть необратимым.

– Когда?

– Когда нет веры, – просто ответил собеседник. – Как бы смешно это ни звучало для современного человека. Даже если он формально верующий. Глобальность грядущего коллапса обусловлена всеобщим патологическим неверием. Точнее, тем, что оно приближается к критической точке, к периферии черной дыры, откуда нет обратного хода.

– Похоже, что мы уже там.

– Нет. Пока еще нет.

– Почему вы уверены в этом?

– Потому, что в истории такое уже было. Но приходил…

– Мессия?

– Называйте как хотите, иронизируйте, сколько хотите.

– Я, что, мессия?

– Не знаем. Скорее всего, вас несколько и вы проходите конкурс.

– Черт! Даже обидно. Не обольщайтесь, я пошутил. Это даже хорошо. Готов спорить, что один из этих ребят точно страдает манией величия, другой – комплексом спасителя, третий…

– Третий – вы, – перебил его старший. Так какой выбор сделали бы на нашем месте вы?

– Откуда мне знать?! Впрочем, у меня комплекс неполноценности. Считайте, что я не прошел конкурс.

– Он не готов, – вздохнул третий.

Артём подумал, что дежавю становится частью его жизни, и в это время

вырубился свет. Он не успел даже удивиться. Тем более, что в него опять чем-то брызнули, и он тоже вырубился.

– Вставай! – услышал Артём. Он открыл глаза и увидел лицо отца, склонившегося над ним. Лицо сияло.

– По какому случаю праздник? – вяло спросил Артём.

– Лия нашлась! – Отец сказал это так, словно именно он это и сделал.

– В каком смысле «нашлась»? – как-то хрюкнул Артём, рывком садясь в постели.

– Да, – хмыкнул отец, – умеешь ты испортить праздник. – Кто-то позвонил Мише и сказал, что ее готовы обменять на какого-то террориста.

– Что значит «кто-то»? – заорал Артём, – кто этот «какой-то»? А вдруг они врут? А что если израильтяне не согласятся? Почему позвонили не в полицию, а Мойше? И, наконец, почему похитили именно ее? И не говори, что им по фиг, кого именно. Потому, что твой Мойша сам заявил, что дело было подстроено вплоть до босоножки.