– А я так и не думал.
– Да, брось ты, старина; какой уж там серийный убийца в…
– Я вовсе не думал, что она потеряла голову, – взволнованно перебил его Люк, – мне просто показалось, что у нее, возможно, слишком богатое воображение, какое бывает порой у скучающих старушек.
– Ну, вполне возможно, что у нее действительно разыгралось воображение. Но кроме этого, думается мне, она все-таки могла немного тронуться умом…
– Не важно, что думается тебе, Джимми. В данный момент важно, что скажу тебе я, понимаешь?
– Ну ладно… ладно… тогда объяснись.
– Она вполне обстоятельно поведала о паре жертв, назвав их по именам, а потом пояснила, что очень расстроилась, узнав, кто будет следующей жертвой.
– Правда? – ободряюще заметил Джимми.
– Иногда чья-то фамилия западает в память по какой-то нелепой причине. И эта фамилия запала мне в память, связавшись с глупым стишком, который я частенько напевал в детстве. «Тру-ля-ля, тру-ля-ля, вышла муха за шмеля».
– Чертовски мудреная связь, не сомневаюсь, но к чему ты клонишь?
– К тому, черт побери, мой милый недотепа, что фамилия того человека – Хамблби[8]… доктор Хамблби. Та славная старушенция заявила, что следующей жертвой станет доктор Хамблби, и она жутко расстроилась, поскольку «он на редкость порядочный человек». Его-то фамилия и запала мне в голову из-за того, что рифмовалась с вышеупомянутым стишком.
– И что же дальше?
– А дальше взгляни сюда.
Люк передал ему газету, показав пальцем на строчку в колонке некрологов.
Хамблби. Тринадцатого июня в городке Уичвуд-андер-Эш, в своем доме «Сэндгейт» скоропостижно скончался доктор медицины Джон Эдвард Хамблби, возлюбленный супруг Джесси Роуз Хамблби. Похороны состоятся в пятницу, цветы нежелательны[9].
– Теперь понимаешь, Джимми? Та же фамилия, тот же городок и… умерший доктор. Как тебе такой расклад?
Джимми задумчиво помолчал.
– Полагаю, – наконец произнес он серьезным, но весьма неуверенным тоном, – что это очередное чертовски странное совпадение.
– Совпадение, Джимми? Да неужели? Странное совпадение, только и всего? – Люк начал мерить шагами гостиную.
– А чем еще это может быть? – проворчал Джимми.
– Допустим, – задумчиво произнес Фитцвильям, внезапно развернувшись и пристально взглянув на друга, – каждое слово, сказанное тем славным божьим одуванчиком, было правдой! И допустим, что вся ее фантастическая история правдива, при всей своей буквальной неприглядности!
– Ох, да брось ты, старина! Это уж чересчур. Небывальщина какая-то…
– А как насчет дела Аберкромби? Разве хоть кто-то заподозрил его после первых же убийств?
– Нет, он удачно избегал подозрений, – согласился Джимми. – Кузен одного моего приятеля, местный коронер, как раз расследовал те убийства. От него я узнал кое-какие подробности. Аберкромби попался, накормив мышьяком местного ветеринара; потом эксгумировали его жену и обнаружили, что она тоже полна отравы; и вполне определенно, что точно так же отправился на тот свет его шурин… и это еще далеко не полный список жертв. По словам моего приятеля, неофициально подсчитали, что Аберкромби успел отравить по меньшей мере пятнадцать человек. Пятнадцать!
– Ничего себе! Следовательно, подобные истории все-таки бывают!
– Да, бывают, но такие случаи редки.
– Откуда ты знаешь? Они могут случаться гораздо чаще, чем ты можешь подумать.
– Ну, хватил! Это в тебе говорит профессиональный полицейский! Неужели ты не можешь забыть о своем «уголовном» прошлом? Ведь нынче ты вышел в отставку, так наслаждайся свободной личной жизнью!
